Ты не посмеешь

— Катерина, — Макс поднял мой подбородок двумя пальцами, — я же говорил — я знаю о тебе все, даже больше, чем ты сама. Идем.

Мы присели за столик. Этот долбанный опер заказал мою любимую пасту с морепродуктами и бутылку белого сухого вина. Складывалось ощущение, что он следил за мной раньше — настолько он угадывал мои вкусы.

Вечер проходил легко и беззаботно. Мы договорились не заикаться о делах, о моих проблемах и прочих заморочках.

Прикончив пару бокалов вина, расправившись с пастой с голодухи, я поняла, что меня слегка развезло. Максим не пил, так как был за рулем и, наблюдая мое состояние, похихикивал, то и дело напоминая, что я совсем не умею пить и в прошлый раз ему пришлось тащить на себе мое бездыханное тело в свой дом.

Мы смеялись над этим, и я чувствовала себя счастливой. Вот же… долбанный ментяра!

Мы сели в машину и вдруг мне пришла в голову просто сумасшедшая мысль.

— Хочу в Карелию, опер! — чуть не крикнула я.

— Ты с ума сошла, Катерина? — брови Макса поползли вверх.

— Боже, Игнатьев, ты можешь быть еще скучнее, чем есть? — я закатила глаза.

Ментяра кинул на меня злобный взгляд.

— Скучнее? Ну что ж, ты сама нарвалась. Сейчас мы едем домой, у тебя будет пятнадцать минут на сборы, а дальше ты погрузишься в неизвестность, красавица моя, — его голос был острым и холодным как сталь. Мне стало не по себе, и я начала «врубать заднюю».

— Да лааадно… я пошутила, Максим. Давай по домам, — нервно заерзала на сидении.

— Нет, милая, поздно отнекиваться. Едем, — мы рванули с места.

Подъехали к дому, и я пулей вылетела из машины, однако Макс меня остановил.

— Пятнадцать минут, дорогая.

Я поднялась в квартиру, параллельно рыская в сумке в поисках ключей. Каблуки ужасно натерли ноги и, зайдя в лифт в фойе, я сняла туфли. И плевать на грязный пол.

Подойдя к двери, я с ужасом замерла. Она была открыта. Мне, тупой идиотке, надо было сразу позвонить Максиму, но нет же. Я, блять, просто суперженщина, которая справится со всем сама. Дура! Ну непроходимая тупица!

Сжав в руках двенадцатисантиметровые шпильки я «на цыпочках» зашла в квартиру и услышала какую-то возню. Уже в прихожей я поняла, что в моем доме царит настоящий хаос.

Крадясь по стеночке, я прислушивалась к малейшему шороху. Но, в какой-то момент, зацепившись ногой за стоящую в коридоре тумбу, и параллельно опрокинув статуэтку в виде цветка лотоса, я выдала свое присутствие.

Быстро вытащив телефон и нажав на кнопку вызова опера, я сделала шаг вперед.

В гостиной я увидела мужчину, который явно что-то искал в ящике стола. Он обернулся на меня, и я застыла как вкопанная. Ну дурища, блять! Надо же реагировать как-то. И я среагировала.

С диким ревом, схватив туфлю за подошву каблуком вперед, ломанулась на мерзкого ублюдка. Телефон с включенным вызовом все еще был в моей руке.

Мерзкий мужик, который был явно в весовой категории больше ста килограмм, попытался скрутить меня, однако мне удалось в мясо разодрать ему щеку, от чего подонок утробно зарычал и озверел еще сильнее.

— Ах ты маленькая дрянь! — звонкая пощечина оглушила меня. За ней последовали еще удары — в грудь, снова по лицу, в живот, между ног. От этих оплеух я почувствовала металлически привкус крови во рту. Меня замутило.

После этого мразотник уложил меня на лопатки и, сжав запястья над головой, навалился сверху, свободной рукой залезая под юбку. Тошнота подступила к горлу. Я орала, как бешенная. Мне хотелось от души блевануть ему в лицо.

— А что, если я тебя сейчас трахну, как последнюю шлюху, а потом отвезу к своим ребятам и пущу по кругу, — его пальцы уже проникли мне в трусы, и я ощутила кислый привкус во рту перед рвотой. Омерзение не знало предела, я хотела отключиться, чтобы не чувствовать прикосновений этого мудака.

Вся эта потасовка, казалось длилась бесконечно, но, взглянув на мобильник, который показывал длительность исходящего вызова, я поняла, что мы брыкаемся всего пару минут.

И в тот момент, когда мерзкий ублюдок расстегнул свои джинсы и провел вонючим обрубком по моему бедру, меня вывернуло наизнанку. Благо, я успела повернуть голову и не блевануть на собственную грудь.

Мужик поморщился, но не остановился. Он склонился и начал пристраиваться между моих ног.

В этот момент в комнате, за спиной жирной туши, буквально из-под земли вырос Макс. Я бросила на него затравленный взгляд и обомлела. Передо мной стоял не человек. Зверь. Самый настоящий. Глаза налились кровью, грудь часто-часто вздымается от учащенного дыхания. В одной руке он держит ствол, направленный на мерзавца, а другая сжимается в кулак и, кажется, я слышу хруст костей.

Он в два шага преодолевает расстояние между нами и дуло пистолета упирается в затылок мужику, что пытается меня изнасиловать.

— Вставай, тварь! — гаркнул так, что я едва не обмочилась от страха.

Мужик замер, будто его по голове огрели, и резко распрямился, оставшись стоять на коленях со спущенными штанами.

Глава 7. Максим