Ты можешь идти один

Катя постарела. В уголках глаз, на лбу залегли морщинки. Кожа не казалась такой гладкой, она словно подшелушивалась. Я видел перед собой красивую женщину, из тех, чей ежедневный ритуал «прихорашивания», занимавший когда-то несколько минут, разросся до нескольких часов. Должно быть, сегодня она не собиралась никуда выходить. Наверное, ненавидит меня за то, что я пришел и застал ее в таком виде.

— Здравствуйте, — сказал я. — Вы, наверное, меня не помните? Я…

— Дима, — улыбнулась она. Потом смерила меня взглядом и засмеялась:

— Наверное, уместнее говорить Дмитрий?

— Лучше Дима! — Я улыбнулся ей в ответ.

— Дима. Ну ладно. А ты… как бы это сказать-то? Возмужал, что ли? Тогда совсем мальчишка был. Смешной такой.

— Сколько лет прошло. И не только лет.

— Ну да. Проходи. Чаю?

Мы сидели в тесной кухне и пили чай с печеньем. Я спросил Катю о ее карьере.

— Все так же, — вздохнула она. — Езжу по кафешкам с выступлениями. Шансон, романсы, попса… Все, что людям нравится.

Я окинул взглядом кухню. Кран капал, в раковине виднелось желтовато-красное пятно возле стока. Дверца посудного шкафчика покосилась. Обои пузырились у потолка. Те же самые обои.

Я сделал большой глоток начавшего остывать чая и перешел к делу.

— Ты помнишь Брика? Борю.

— Спрашиваешь! Еще бы мне не помнить этого мелкого засранца!

Ее лицо стало напряженным.

— Я виделся с ним несколько дней назад…

— Он что, еще жив?

— Да. Он вспоминал тебя.

— Надо же. Я думала, с ним давно покончено.

Я смотрел ей в глаза и не мог понять: то ли она ненавидит Брика, то ли боится.

— Он ведь не сделал тебе ничего плохого?

— Мне? — Катя засмеялась. — Мне — нет. А другим — да. Про его маму неделю тогда в новостях кричали.

— А что если я скажу тебе, что он не убивал ее?

— Боюсь, что я тебе не поверю. Будь у тебя доказательства — ты бы тогда предоставил их.

— Я и не говорил, что у меня есть доказательства. У меня есть знание о том, что и как тогда произошло. Знание, доказать которое невозможно.

Катя допила чай, избегая смотреть мне в глаза. Ополоснула чашку и остановилась возле раковины.

— Расскажи, — потребовала она, не оборачиваясь.

Вот оно. Значит, это был страх. Теперь она хочет поверить.

— Это очень долгий рассказ. А мне сегодня нужно ехать домой, в другой город. Поэтому я принес тебе это.

Я сходил в прихожую и взял пакет, который оставил там. В пакете целая кипа листов.

— Здесь все, что я помню о Брике, — сказал я. — Считай это мемуарами.

Она вытащила листы из пакета и перевернула несколько.

— На роман похоже.