Ты моя жена. Настоящая

— Подожди, — мотаю головой. — Ничего не понимаю. Какого торгового центра? О чем ты? Квартиры же изъяли. Ты сам говорил. Они отошли в доход государства, как полученные незаконным путем.

— Да, так и есть, — кивает Максим. — Но доля твоя в бизнесе осталась.

— В каком бизнесе? — я все еще ничего не понимаю. Бизнес какой-то.

— В бизнесе отца твоего бывшего мужа. Давида.

Я стою и просто хлопаю глазами. Мне ведь сейчас это снится?

— Это так, Василиса, — предупреждает мои вопросы Максим. — Это стало известно недавно. После того, как разобрались с документами у нотариуса.

— Чушь какая, — я встаю и наливаю себе воды. Выпиваю залпом целый стакан. — Это какая-то ошибка…

— Если бы, — усмехается Максим. — Поверь, многие бы хотели, чтобы это было ошибкой.

— Кто об этом знает? — спрашиваю я.

— Пока почти никто. Ты боишься?

— А не должна? — внутри я негодую за такую подставу от папы. Оно мне все это надо?

— Они тебе ничего не сделают. Не бойся, — пытается успокоить меня Максим. — В случае твоей смерти, — я вздрагиваю и испуганно смотрю на него, — да, прости, Василиса, но я вынужден говорить, как есть. Так вот. В случае твоей смерти твоя доля отходит благотворительному фонду.

— Ерунда какая-то. Что за благотворительный фонд?

— Не важно. И не ерунда. Твой отец все правильно предусмотрел. Им невыгодно тебя убивать. Прости.

— Но… — запинаюсь. Я в растерянности. — Что мне теперь делать? Со всем этим?

— Вникать, — пожимает плечами Максим, улыбаясь.

— Я не хочу, — признаюсь. — Я хочу в Питер. Подальше от этого всего.

— А Давиду отомстить хочешь? — неожиданно спрашивает Максим.

Глава 2. Давид

— Еще раз объясняю вам, — сижу перед следователем в ожидании, когда приедет мой адвокат. — На меня напали.

— В женском туалете, — задумчиво произносит он в ответ, отстукивая ручкой по столу. — В здании суда. Сняли штаны и возбудили. А чего хотели-то? Не сказали?

Издевается. Ну, понятно, на его месте я бы тоже не особо поверил. А что делать? Не признаваться же, что меня в очередной раз развела одна и та же девчонка. В последний! Обещаю! Клянусь просто сам себе! Сука буду, если еще раз ей удастся меня обвести!

— Обокрасть, наверное, — отвечаю на вопрос следователя.

— А ты деньги в трусах, что ли, носишь? По старинке? Чтобы наверняка?

Сжимаю губы.

— Слушай, командир, — говорю проникновенно. — Отпусти, а? Ну, видишь же, что не извращенец я.

— Ну все же, — наклоняется он ко мне, — скажи, что ты там делал без штанов и со связанными ногами?

— Нереализованный минет, — отвечаю угрюмо, пряча глаза.

— А другого места не нашли? Так приспичило? — усмехается следователь. — Ладно, — что-то пишет и протягивает бумагу мне. — Штраф вот. Оплатишь.

Хватаю постановление. Выхожу из кабинета и отзваниваюсь адвокату. Его помощь мне больше не нужна.

Почти месяц спокойной жизни. Скучной жизни.

Именно столько я не видел Василису. Я вернулся к прежней жизни. Пробовал забыть ее. Выкинуть из головы. А она… Она сидела занозой и больно жалила каждый раз, когда я пытался выбить ее из башки другими.

Почему так? Она не ценила меня. Не готова была принимать.

Я пытался быть честным с ней. В последнюю нашу ночь я сказал ей правду — нам нельзя было быть пока вместе. Пока. Я же не бросал ее. Просто просил понять.

В моем окружении завелась «крыса». Я знал об этом еще до нашего брака.

Егоров, мой человек в органах, рассказал, что кто-то сильно заинтересован в том, чтобы отжать у меня клуб. Он нужен им как звено в наркоцепочке. Я давно подозревал нездоровый интерес к клубу со стороны торговцев дурью. Всячески с ними боролся.

— Отступись, Давид, — сказал мне тогда Егоров. — Твой клуб идеален для них. Они не отстанут.

— Я сам создавал этот клуб и не собираюсь сливать его в наркопомойку.

— Тогда готовься. Они будут искать пути, как прижать тебя.

Тогда я и подумал, что надо жениться на какой-нибудь лохушке. И родителям угодить, и выбрать жертву, закрыв ею своих родных.

Женился. Присматривался к людям из окружения. Кто-то же должен был выдать себя. А Василиса сама лезла в приключения.

Другой бы плюнул, но я не мог. Смотрел на нее и понимал, что не могу рисковать ею.

Чем дальше, тем сложнее становилось относиться к ней как к мишени. И это пугало и злило меня.

Когда ее похитили, Егоров сказал мне:

— Девчонка, жена твоя — первая мишень. Хочешь, чтобы ее оставили в живых, прогони ее. Разведись.

И опять я бы убил двух зайцев: и папу порадовал разводом, и отвел бы от Василисы опасность.

Ну, не мог я ей все рассказать. Не мог. Собирался сделать это. Но после того, как разобрался бы со всем.

А потом она просто взбесила меня. В очередной раз сбежав. Обманув охранников.

Она узнала о разводе. Какая-то сука ей донесла.

Обиделась. Я же обещал, что никогда с ней не разведусь. Получается, опять обманул. Но ведь ради нее. Дура! Просто дура!

Не нужна мне. Пусть живет, где хочет и как хочет.

Вот этими мыслями я пытался перебить свое желание броситься на ее поиски.

Не помогло. Совсем.