Ты моя судьба

Кира меняется в лице, велит жестом выключить музыку, в зале становится тихо, все смотрят на нас.

— А ты зачем подарок свой принесла? Денег нет, чтоб в конверт положить? — она начинает смеяться и сквозь хохот продолжает: — Ладно, прощаю, у дочки учительницы, наверное, средств немного.

Кира бесстыдно издевается, за ее спиной раздаётся ещё несколько смешков.

Я молча поворачиваюсь к ней спиной и иду к выходу.

Кира кричит:

— Уйдешь и даже с Кириллом не попрощаешься?

Тут я слышу голос Кирилла, он орет «Перестань», я оборачиваюсь.

Он держит Киру за локоть и смотрит на неё, как будто готов ударить. Затем отпускает ее и говорит:

— Зря я сюда пришёл.

Подходит ко мне. И мы уходим.

На улице он предлагает вместе поехать домой на такси.

— Да, буду рада, — улыбаюсь я и чувствую, как весь неприятный вечер остаётся где-то позади. Больше не хочется вспоминать и говорить о Кире.

В такси мы едем молча, а когда выходим из машины, я говорю ему «спасибо».

Наверное, он думает, что это я благодарю его за оплаченный проезд. А на самом деле я благодарю его за то, что он заступился за меня и не оставил одну. Может, моя первая любовь — не такая уж и иллюзия, как я думала раньше?

Глава 11

После того дня Кира делает вид, что не знает меня, я рада, дружить с ней мне больше не хочется. А Рита постоянно твердит: «Я же предупреждала»! Кирилл тоже изменился: стал писать мне в соцсетях, утром часто ждет меня, хотя по пути нам только пара километров — а дальше разные автобусы: один вёз его в «Лицей», а другой — меня в обычную школу. Иногда нас сопровождала моя мама, но обычно она выходит задолго до меня. Она любит приходить в школу заранее. Наверное, намывает доску и раскладывает тетрадки.

Теперь вечерами на экране моего телефона вспыхивали попеременно сообщения то от Глеба, то от Кирилла. Странно, я относилась к этому спокойно. Хотя раньше до потолка прыгала от переписки с Кириллом. Не знаю, в чем дело. Может, просто наступила зима, и я впадаю в спячку. Меня что-то тревожит, но я не могу понять, что именно: как будто что-то жужжит в темноте, а ты не можешь определить, откуда звук: то ли холодильник, то ли муха, то ли в ушах звенит. Вот так и у меня: то ли это экзамены меня беспокоят, страшное ЕГЭ, до которых полгода, а я натаскана только на математику, благодаря вечернему ритуалу мамы. Каждый день она заставляет прорешивать меня один вариант, как будто от этого зависит вся моя жизнь, а я из-за подготовки к новогоднему концерту так устаю, что цифры расплываются, убегают, не хотят складываться.

— Сосредоточься! Очнись, Полина!

И я просыпаюсь на несколько часов.

Кажется, не сплю я только на танцах. Странно, все уже отработано, каждое движение на автомате, и все равно каждый раз танцуешь как будто в первый раз, никогда не надоедает. Иногда мне даже хочется превратиться в балерину из маленькой шкатулки, которую заводишь, и она может танцевать хоть целый день.

То ли это беспокоит меня мой снова начавшийся атопический дерматит. Рука стала красной, я каждый день вечером мажу ее гормональным кремом, надеясь, что под утро она станет обычной, но утром она такая же — красная, потрескавшаяся кожа чешется и не даёт покоя. Я замазываю руку тональным кремом, который взяла у мамы. Боюсь, что Елена Сергеевна заметит и не разрешит выступать на концерте, странные, конечно, мысли, Елена Сергеевна скорее придумала бы для меня какой-то костюм, в котором не будет видно моей красной руки, но я все равно почему-то боюсь. Танцоры — это артисты, а артисты должны быть красивые, а не с красными руками. Надо бы сходить к врачу, но там постоянно выписывают противоаллергические капли, а они мне никогда не помогали.

Ближе к новогодним праздникам моя хандра проходит. Концерт станцован на отлично, зал восторженно аплодирует. Дома маленькая настоящая елка, украшенная старой бабушкиной мишурой и стеклянными игрушками, которые, наверное, даже старше меня. Решать варианты ЕГЭ рядом с елкой не так грустно.

Мы с Ритой вечерами гуляем, правда, только по нашему району, мне нравится смотреть на окна домов: у кого-то темно, где-то светятся разноцветные огоньки, а где-то обычный свет. В воздухе чувствуется приближение Нового года. Мне даже кажется, что повсюду пахнет мандаринами.

Новый год мы встречаем дома по-семейному. Бабушка, я и мама. Первый раз без дедушки. Грустно осознавать, что вся моя родная кровь — вот эти два человека и больше никого в целом мире. Я мысленно обещаю себе в новом году никогда с ними не ссориться. Еще есть где-то отец, но он для меня родным уже никогда не станет, даже если объявится завтра с букетом, странные фантазии в голове. Это все от праздничных фильмов, где новогоднее чудо случается на каждом шагу. Так я размышляла, пока резала оливье, и позвонили в дверь. Время было десять часов вечера, мы никого не ждали. Я испугалась, что это и, правда, будет какой-то незнакомый мужик, который скажет, что он мой отец, нет, уж, пожалуйста, не надо мне такого счастья. Но это был курьер.

— У меня посылка для Асеевой Полины, это вы? — обратился он к моей маме.

— Это я.