Ты – моя собственность

Я закусила губу, чтобы не дать ответу вырваться наружу. Бесполезно. Зелье, которым он меня опоил, не даст мне солгать. Все, что случилось этой ночью, нахлынуло в одно мгновение и разом. Бессилие, злоба и умопомрачительное наслаждение, которого я не должна была испытывать, но ничего не могла с собой поделать. Ужасно!

– Так вам понравилось? – с нажимом спросил король, и прежде чем я успела задержать срывающиеся с губ слова, я ответила:

– Это было ужасно!

Я вздохнула с облегчением. Честный ответ, который при этом не раскрывает моих истинных чувств… Пока не раскрывает. Боги! Если сейчас он начнет меня расспрашивать, я все равно расскажу ему, что именно было ужасно. А если еще начну так же многословно расписывать то отвратительное удовольствие, что получала от его ласк, можно будет потом вернуться в комнату и утопиться в ванне. От стыда.

– Ужасно? – теперь была его очередь перемениться в лице. Едва уловимо, но все же.

Он еще раз окинул меня своим пронизывающим взглядом. Умоляю, только бы не начал спрашивать еще! И моя мольба была услышана.

– Хорошо, оставим это. Я хотел бы узнать еще кое-что.

Теперь его взгляд был совершенно другой. Если мой рассказ про Гильома и разбойников он слушал с ухмылкой, то теперь спрашивал жестко и по-деловому. Казалось, игра ему разонравилась и теперь он хотел как можно скорее ее закончить.

– Аманда сказала, что ваш спутник и разбойники передрались и погибли, все трое. Мне кажется странной эта история. Расскажите мне, что вы об этом знаете…

Я вздрогнула. Боги, лучше бы я рассказала ему, как млела вчера от его прикосновений, чем это. Все внутри меня заледенело от страха. Я чувствовала, что об этой истории нужно молчать, так безопасней. С ней связано что-то темное и нехорошее. Но, вопреки своему желанию, уже рассказывала:

– Эта женщина, что выкупила меня у разбойников, достала три куколки. А потом…

Чем дольше я говорила, тем больше мрачнел король. Он больше не ерничал, в его глазах уже не было насмешки и превосходства. Перемена была столь разительна, что это пугало. Передо мной сейчас сидел другой человек, на много лет старше, серьезный, сосредоточенный, обеспокоенный. Он ловил каждое мое слово.

…Блеклые серые фигурки; капли вина, что упали на них и на стол будто капли крови; острая игла и не менее острый нож, который, как я теперь вспомнила, валялся рядом с убитыми; их позы…

Я рассказывала все и подробно, а он слушал не перебивая. Лишь когда я замолкала, задавал вопросы, уточнял детали.

– Все. Больше я ничего не помню, – сказала я, когда добавить к этой истории было уже нечего.

– Вы уверены? – спросил он.

– Разумеется. Разве смогла бы я сейчас вам соврать?

Он покосился на чашку, словно и своему зелью не доверял до конца.

– Простите. У меня внезапно появились важные дела, – он бросил взгляд на настенные часы. – Боюсь, отправить вас в комнату я пока не могу. Зелье будет действовать еще пару часов. Я запру вас здесь и велю служанкам забрать, когда вы перестанете честно отвечать на каждый заданный вопрос.

Он с сомнением оглядел библиотеку и добавил:

– Это для вашего же блага.

Его решение меня почему-то возмутило, хотя умом я понимала, что безопаснее всего мне сейчас побыть в одиночестве. Он уже направился к выходу, но у самой двери задержался, оглянулся на меня и сказал:

– За вами скоро придут. И еще. Эта история с Амандой… Вы мне понадобитесь.

И снова он собирался уйти, и снова остановился на пороге, словно забыл сказать что-то важное.

– Не бойтесь, я больше не прикоснусь к вам. Если вы сами этого не захотите.

17

Он не прикоснется ко мне? Ну, это же просто отлично! Это именно то, чего я хочу.

Значит, я спокойно смогу ложиться спать, а не прислушиваться ко всякому шуму в коридоре, не пугаться от каждого шороха, с ужасом ожидая, что вот-вот распахнется дверь, и он появится на пороге? Чудесно!

Значит, он не будет предлагать мне кофе, в который подмешана какая-то гадость, и мне не придется выбалтывать всякие непристойные глупости? Замечательно!

Значит, я не буду больше сгорать от стыда и неги, ненавидеть свое тело, упиваться ласками и стонать, когда его пальцы меня трогают. Великолепно!

Он не прикоснется ко мне, оставит меня в покое, о чем я и мечтала с самого начала.

И все-таки немного странно. Разве не для этого меня притащили во дворец, лишив возможности когда-либо вернуться домой? Разве не поэтому король отсыпал Аманде серебра? Что же тогда ему от меня нужно?

Темные питаются нашими эмоциями – и уж этого я ему предоставила сполна.

Впрочем, кто знает, может быть, король солгал. Еще одна часть этой странной игры, которую он ведет. Сказал, чтобы запутать. С него станется.

Может, он просто хотел выяснить все про Аманду. Не зря же задавал про нее столько вопросов! И после моего рассказа он поспешил покинуть меня, словно бы появились какие-то невероятно важные дела, связанные (в этом я была уверена!) с тем происшествием.