Ты моя одержимость

Черные глаза пылают, и в бесовских искрах я вижу отражение всего того, что мой муж хотел бы со мной сделать прямо тут, посреди коридора нашего дома.

Господи. Мой муж. Наш дом. Я реально об этом думаю? Но ведь все и правда именно так, мы связаны узами брака и не только, у нас будет общий ребенок. Как бы не повернулась жизнь дальше, факты нельзя изменить.

Внутри тлеет надежда. Предательская. Преступная. Я так хочу верить, что все будет хорошо. Нашему малышу нужны родители. Мама и папа. А я не сумею остаться здесь, если Тимур действительно окажется монстром из моих чудовищных кошмаров.

- Пойдем, - говорит он, отстраняется от меня с явной неохотой, проходится по ягодицам, обводит и чуть сжимает. - Я задолжал тебе прогулку по Парижу.

- Мы легко обойдемся без свадебного путешествия.

- Нет, не обойдемся, - отрезает.

- Я не думаю, что сейчас подходящий момент для полета, - начинаю медленно. - Ты не сможешь расслабиться, зная, что враги строят козни.

- Упыри всегда вьются рядом, - хмыкает. - Я привык. Новые трудности - новые возможности. В стоячей воде развития нет. Надо сражаться.

Мы выходим на улицу, и я плотнее закутываюсь в пиджак.

- Холодно? - тут же спрашивает Тимур. - Сейчас отправлю слугу принести пальто. Или может, кофту потеплее?

- Все нормально, - отрицательно качаю головой. - Вечер выдался теплый.

- Уверена?

- Я в полном порядке.

Он провожает меня дальше, выводит в сад, придерживая за талию. Почему-то сейчас подсветка не работает, лишь пара фонарей у ворот освещают просторную территорию сада. Вокруг темно, удается различить лишь слабые контуры, призрачные очертания.

Я замечаю стол. Светлая скатерть контрастно выделяется. Но детали рассмотреть не выходит.

- Закрой глаза, - говорит Тимур.

Зачем? Я и так ничего не вижу.

Помедлив, все же подчиняюсь.

- Что за сюрприз? - бормочу я. - Знаешь, тебе не стоило тратить на это время. Самый главный подарок я уже получила.

Шум ночного города обрушивается на меня. Тишину прорезает множество звуков. Создается впечатление, будто мы за секунду переносимся из спокойного пригорода прямиком в центр столицы, на самую оживленную улицу.

Смех людей. Обрывки разговоров на иностранном языке. Кажется, это французский? Не сразу удается осознать. Легкая мелодия раздается неподалеку. А еще - шум проезжающих мимо машин подключается. Все настолько реалистично, что я распахиваю глаза и быстро оглядываюсь.

Такое чувство, что на нас несется автомобиль.

И черт... рядом и правда мелькают машины. Мотоциклы. А еще прохаживаются люди. Несколько влюбленных парочек. Компании студентов. Семейная пара с детьми. Мимо проносится экскурсионный автобус.

Я не верю своим глазам.

- Добро пожаловать в Париж, - произносит Тимур и мягко заставляет меня повернуться в другую сторону.

Проклятье. Я с ума сошла?

Буквально в паре метров от нас возвышается Эйфелева башня. Никогда не видела ее вживую, но сомнения исключены.

Я не знала, что подсветка на ней работает в различных режимах, постоянно переключается. А еще не могла трезво оценить размер постройки.

Огромная. Она просто гигантская. Вроде бы ничего особенного, обычная железка. Только взгляд не отвести. Возможно, все дело в эффектном световом решении? Сейчас башня переливается искристыми золотыми огнями. Оживает прямо у меня на глазах.

Как Тимур умудрился отстроить здесь все это за пару дней? Откуда взял столько людей? И машины? И дорогу? Тут же самая настоящая трасса.

- Это, - запинаюсь. - Это ведь все ненастоящее? Да? Но как тебе удалось? Я не понимаю. Клянусь. Боже, как ты сумел? Здесь скрыто несколько больших экранов? Как в кино?

- Это голограмма, - коротко поясняет Тимур.

Я погружаюсь в абсолютный шок. Припоминаю репортаж, в котором сообщалось, что на одном известном музыкальном фестивале с помощью компьютерных технологий создали реалистичное изображение погибшего певца. От тех фрагментов веяло чем-то жутким. Казалось бы - настоящее чудо. Человек давно погиб, но вот он выходит на сцену, чтобы исполнить свою самую популярную песню и его фигура выглядит совершенно живой, если не знать обо всем заранее, то заподозрить подвох нельзя. А с другой стороны - это как-то неправильно, ненормально. Человек ушел в мир иной и надо его отпустить, за копией наблюдать печально.

Однако тут и сейчас возникают совсем другие ощущения. Я будто оказываюсь посреди Парижа, в самой гуще событий, переношусь в пространстве. Ничего не имею против такого расклада.

Но сколько пришлось выложить за голограмму таких впечатляющих масштабов?

Я даже боюсь вообразить сумму. В репортаже про певца называли примерную стоимость, но там воплощали только одну фигуру. Здесь же людей много, а еще машины, постройки. Эйфелева башня. Все в движении, постоянно перемещается, жизнь бьет фонтаном.

- Тимур, - шепчу. - Ты обезумел.

- Красивая картинка не заменит реал, - спокойно говорит он. - Но пока мы застряли в окрестностях столицы. Ничего. В будущем наверстаем. А теперь приглашаю тебя на ужин.

Подводит к столу, отодвигает стул, помогая присесть.