Ты мой трофей

Чем ближе время обеда, тем больше я нервничаю, а чем больше я нервничаю, тем больше становлюсь неуклюжей и невнимательной. Пропустить одну ступеньку и чуть не загреметь? Сделано! Сбить с ног школьницу, у которой портфель больше моей коробки? Сделано! Почему я вообще думаю о том, что должна быть там? В офисе. В кабинете начальника. Увольнять меня не за что. Вот и все. В конце концов, моя работа разносить бумажки, а не протирать штаны в кресле. Или я только так думаю. Стараюсь думать, по крайней мере. Будто такая вся уверенная в себе, сильная и независимая. Ага, в это время суток и с этой работой, чувствую себя, как будто только от мамкиной сиськи оторвали, а с мамкой я-то уже пять лет как не живу. Школу окончила и сразу уехала, как только диагноз Егорки подтвердили, меня тут же ветром сдуло деньги зарабатывать. Только вот заработалось немного, на операцию все равно не хватит, и как бы я себя не тешила позитивом, все коту под хвост, хоть под поезд в метро прыгай. Вы спросите, а как же мечты и желания, учеба и все такое, ага. А я все это давно в земельку закопала. Балетную школу, мечты о театре, о Большом, между прочим. Мои мечты давно какашкой утерлись в виде моей второй работенки. Знала бы Инна Георгиевна, чем я занимаюсь, ее бы инфаркт хватанул.

И вот будто мне проблем мало, ненавижу телефоны, хоть я конечно и переоценила свою важность нахождения в офисе, и уж подумала, что с работы звонят, потому что обед-то прошел. А я не пошла. Решила так. Не пойду и все. Но это Настька звонит, моя соседка по квартире. Купить корм для Оболтуса, потому что сама она не накрашенная никуда не пойдет. Без проблем! Вернуть деньги за коммунальные. Вот уже проблемка.

– Возьми во внутреннем кармане моей зимней куртки, сколько я должна.

Да, я оставляю деньги в зимней куртке, чтобы потом когда придет сезон, как бы удивиться и порадоваться находке. И ничего в этом нет дурацкого. Вы сами попробуйте.

Пустую коробку пришлось обратно в офис тащить, потому что последнее время, я слишком часто их выбрасывала, осталось две, а следующая канцелярия придет только через неделю. Когда я вернулась, Идка уже домой намылилась, а часы только пять вечера пробили.

– Рано ты. Подменить?

– Не-а. – Она погримасничала в маленькое зеркальце (называет это гимнастикой, якобы от старости спасает), подвела губы алым блеском. – Босс разрешил уйти. – Ну и ну. Сколько тут работаю, всегда ее подменяла, как бы незаметно. – Кстати сказал, чтобы ты зашла. СРОЧНО.

– Да? – Я как-то покривилась. Думала, забыл уже. – И что ему надо?

– Мне откуда знать. – Подруга пожала плечами и якобы чмокнула меня в обе щеки. – До завтра, Макаренко.

– И тебе пока.

Бросив короб в угол, я осталась стоять на месте, ссутулившись и ждать чего-то. Ладно. Просто нужно войти туда и спросить что ему нужно. А еще вернуть черничную упаковку с одеждой.

Фиг с тобой, индюшара, я иду. Ухватив «подарочек», уверенными шажками, потопала к кабинету всея «Корелл клаб», притормозила у двери, выдохнула, стукнула два раза, как воробышек клювиком правда, но должно быть слышно, клянусь.

– Войдите.

Вот, я же сказала, что слышно было. Ну я и вошла, медленно, словно чего-то опасаясь и вот блин рука зачесалась теперь, нервы. Я едва заметно потерла ее о штаны и прошла вперед, ближе к длинному переговорному столу во главе которого сидел Владислав Романович. Он даже не пошевелился, только просканировал лицо взглядом, затем спустила ниже. Вот тупица. Нелепые футболки, говорите? Теперь я даже не знаю, как это назвать. Потому что до этого меня в моей футболке ничего не смущало, большую часть времени ее прикрывала огромная коробка, с которой я везде носилась. Бинго. Так у меня есть еще одна, правда не такая большая, но сойдет. Я быстро перевернула ее и прижала к груди, и кажется вызвала у босса легкую ухмылку тем самым.

– Присаживайтесь. – Он кивнул на стул напротив, я осторожно выдвинула его и присела, коробку все также держала, прижатой к груди. Начальник немного подался вперед, освобождая себя от легкой расслабленной позы и, сплел меж собой пальцы рук.

– У вас какие-то комплексы? – Внезапно поинтересовался он, глядя на коробку. Я покачала головой в ответ. Слишком быстро. Слишком часто. – Уберите ее.

Я невольно послушалась, как под гипнозом, глядя в эти карие игривые глаза и опустила упаковку чуть ниже, за что получила легкий смешок в ответ.

– Ну же, Кира.

– Вы не хотите это видеть. – Мой голос прозвучал жалко.

– Я уже видел, когда Вы вошли.

Ладно. Резко поставив коробку на стол перед собой, я выпрямилась, пусть смотрит. На мою «нелепую» футболку.

– Странно, что Вы так не считаете.

– Что?

– У Вас красивая грудь.

Святые дети Господни. Мы об этом будем здесь говорить? Я сейчас сдохну от стыда. «Ага, а футболку с этой надписью не сдохла носить» – кто-то прочирикал у меня в голове. Ладно. Несмотря на то, что я согласна с тем, что грудь не главное украшение девушки, но надпись действительно грубовата.

– Я Вас смутил. – Босс довольно улыбнулся и немного прокашлялся, словно тут же захотел тему перевести, а я-то как рада.

– Нет, не смутили.

– Нет?