Ты мой пульс

Вот это отличный повод не тянуть с заявлением. Во-первых, останусь в проекте, во-вторых, избавлюсь от Яра! Поспешно заполнила пробелы с числом и временем, поставила подпись и дату днем ранее. Наталья Анатольевна удовлетворенно кивнула и убрала заявление.

— Вот и все, Виль Натанович. Теперь даже если мы обратимся с заявлением в полицию и сделаем освидетельствование, вас обвинения никак не затронут. Вы вне подозрений.

Он молча кивнул, а у меня отпала челюсть.

— Какое заявление в полицию? Что все это значит?! — резкие истеричные нотки прорезались в голосе. Я замолкла, переводя взгляд с лица наставника на психолога и обратно.

— Лиза, мы знаем, что ты пережила насилие этой ночью, — снова мягко и аккуратно заговорила Наталья Анатольевна. — Важно было вывести Виля Яра из подозреваемых и не затронуть проект в этом скандале. Но я помогу тебе пережить весь этот ужас. Ты не одна. Я помогу…

Теперь я хохотала и не могла остановиться. Я ржала в голос и охала от боли в ребрах.

— Эт-то невероятно… Это бред какой-то…

Психолог метнулась из кабинета и принесла стакан воды, который я с благодарностью приняла из её рук и выпила одним залпом. Только после этого немного пришла в себя.

— С чего вы решили, что меня изнасиловали?

— Сегодня проживающие с тобой в одной комнате девочки сообщили, что ты под утро явилась вся в синяках и кровоподтеках… Нам нужно было установить, насколько к этому причастен Яра и…

— Не собираюсь ли я отыграться на нем, даже если он не причастен? — усмехнулась, уже не сводя с него взгляда. — Но ничего не было. Я взяла свободное время и прогулялась по ночной Москве. Только к пяти утра добралась до гостиницы. Со мной всё в полном порядке. А девочкам просто померещилось.

— Вот и отлично, — заключил Виль, схватил меня за запястье и выдернул с кушетки. — Пойдем потанцуем, любительница ночных прогулок.

Мне показалось, или он процедил сквозь зубы? Я же только что отмазала его от подозрений!

Он с раздражением захлопнул дверь тренировочной, поскольку там еще занимались ребята. Заглянул в столовую и потащил дальше. Мимо Жени, к выходу. На парковке у гостиницы затащил за свой кроссовер и только тут отпустил запястье и прижал к машине.

Не произнося ни слова, одной рукой держал за плечо, другой задирал мой спортивный топ и стягивал эластичные треники.

— Виль!

Я попыталась отбросить его руки и натянуть одежду обратно, но куда там…

— Хм…

Как только он обнаружил опоясывающий кровоподтек, тут же отпустил меня и внимательно посмотрел в глаза. Но вот фиг я ему расскажу, где получила такую красоту!

— Значит, гуляла по Москве? И много нагуляла?

Теперь он еще и язвит?!

— Все мои, я не делюсь.

— Ну, конечно, — протянул он, потом набрал номер на смартфоне и заговорил с собеседником по телефону, не отпуская меня от машины.

— Она остаётся. Нет, проблем не будет. Подпишет контракт со мной заблаговременно. Конечно, согласится! Она уже отдала мне паспорт. Да. До связи.

— Лиз-за… Да ты чертёнок из коробочки.

Я поплыла. Что за магия голоса? Когда Яра так говорит, я уже плохо соображаю, хочется закрыть глаза и застонать.

Он отодвинул меня от машины и сел за руль.

— Возвращайся. Завтра в семь жду на съемочной площадке. Приедешь с первым автобусом.

В меня полетел рюкзак. Машинально подхватила, кивнула, провожая его отъезжающую машину. До семи надо еще пару раз прогнать связки с шестом.

* * *

Утром доехала с командой Летисовой, в ангаре меня сразу отвели к стилисту. Зачем? Ха-ха! Условия Яра до конца шоу никто не отменял! Но Юра еще сделал макияж, уложил волосы и щелкнул по носу в ответ на вопрос «зачем».

Но скоро все разрешилось. Меня посадили в закуток для интервью и три часа задавали вопросы и потрошили всю мою память от горшка до вчерашнего дня, когда я узнала о постановке хореографии Яра на дебют шоу.

Выползла от телевизионщиков и отпивалась чаем в буфете, когда блямкнул смартфон.

«Живо тащи свою задницу в 4 пав.»

И конечно, она помчалась так быстро, как только могла передвигать ногами.

Яра сидел в дальнем конце, прислонившись к стене. На плеере уже играла музыка, причем не моя, а что-то другое, расслабляющее.

— Разминайся, через тридцать минут разбудишь.

И больше не двигался и не открывал глаза, а я добросовестно тянулась, грела мышцы, разминала связки и подошла к нему только час спустя.

Не знаю, чем он занимается ночами, но вид у него был нездоровым, уставшим, даже изможденным. Под глазами отчетливо проступили синяки, скулы заострились, стали резче, волосы взлохмачены, после душа не просушил, оставил без укладки…

Бедненький… Еще я тут со своими ночными приключениями. Не представляю, что он пережил, когда попал под подозрение в изнасиловании.

Осторожно тронула его за плечо, он сжал челюсть, потом махнул рукой.

— Пять минут…

И снова отрубился.

С таким самочувствием, хоть двадцать пять. Пусть спит.

Я вышла к организаторам, попросила проводить меня в павильон с шестом и там стала отрабатывать контемп. Руки держали увереннее, заминок на переходах уже не допускала. Даже попробовала увеличить расстояние от пола, повыше подтянувшись на пилоне.