Ты — мой грех

— Но кто мог знать что Котова убьёт Уварова? — нахмурился Андрей. — Хотя… черт, а ведь такое тоже может быть: Карина с братом накачали Уварова, накрутили его, отправили в отель. Возможно, Уваров под наркотиками всегда был агрессивным, нужно разузнать у девок, с которыми он спал, займусь этим. Так вот, он приехал в отель с наркотой, пришла твоя Котова и Карина избавилась от мужа. Он мертв. Если бы Котова его не убила, он бы покалечил её или убил, и Карина посадила бы его за решетку.

— Или Уваров ничего бы не сделал Любе, но его в любом случае убили бы, — договорил я.

— Угу. И убийство повесили бы на Котову. А что? Переспали, заснули, Котова проснулась, а Уваров мертв. Убит. Или Котова бы ушла из отеля, а в номер вошел бы убийца, и обвинили бы все равно Котову. Всё можно подстроить.

Мы с Андреем задумались над этой версией. За Уваровым стоят огромные деньги. Жена вполне могла устать от мужа, и решить его устранить. Люба всего лишь невольно помогла ей. Даже если бы Люба ничего не сделала, Уварова вполне могли убить, но выставить Любу виноватой. Или Уваров убил бы Любу, и сел бы за решетку, его жена бы постаралась. Или же он убил бы Любу, а затем и самого Уварова бы устранили, и подстроили это как суицид: мол, убил шлюху под наркотой, протрезвел, пришел в ужас от содеянного, выпилился. Ну, или в камере бы подстроили повешение.

— Нужно под жену копать. А я пока разузнаю про бывших подруг Уварова, не к одной Котовой же он пришел загашенный таблетками.

— Иди.

— Как там Котова?

— Надежно спрятана.

Андрей подошел к двери, остановился, а затем вернулся к столу.

— Тебя снимут с должности из-за неё и из-за её брата, которого ты поручил вытащить. Вышестоящие не простят.

— Знаю. Ты останешься вместо меня.

Андрюха кивнул, и вышел из кабинета.

Люба. Дурочка. Какая же она дурочка! Освободить её брата оказалось самым легким, хотя я ожидал больших проблем. Но нет: я подергал за нужные ниточки, на некоторых людей нажал, и дело снова подняли на пересмотр с новыми, нужными мне деталями, пусть и подтасованными. Всегда презирал нарушение закона, уважал его, но правду говорят что ради женщины мужчина пойдет на любое безумство.

Вот и я совершил сделку с совестью. В колонии есть один барыга, который возьмет на себя вину Котова Лёши. Отпечатки пальцев будут признаны подстроенными. Признание вины обосновано страхом за жизнь сестер.

Он выйдет через пару месяцев.

А Любу можно спасти либо побегом, либо сменой личности, либо с помощью интриг. Побег оставлю на крайний случай: у нас здесь семьи, связи которые трудно рвать и мне и Любе. Смена личностей — это тот же побег.

Значит, придется переиграть Карину Уварову, если это именно она стоит за происходящим.

На следующий день Андрей доложил:

— Нашел двух девок Уварова. Агрессия, насилие, доминирование. Одна даже снимала побои, видео записывала. Шантажировать хотела, но не срослось.

— Видео и справки изъял?

— Разумеется, — ухмыльнулся Андрей. — И показания записал, всё оформил как нужно. Про Карину Уварову копаю. И про брата её тоже. По своим каналам. Говорят что Карина не очень близка с братом, и вообще терпеть его не может, а вот её муж с ним сдружился.

— Нужно выяснить.

— Смотри, я по поиску лиц нашел в сети, — Андрей положил передо мной планшет. — Фото сняты в отеле одной блогершей. Видишь? В фойе трое: Уваров, его жена и Валентин — тот самый сводный брат жены. В одном отеле.

— Что за отель?

— «505» — ответил он. — Возможно, по делам катались вместе, или семейный отдых, но это странно — брать с собой нелюбимого сводного брата и мужа. Сводный брат с Кариной не имеет общей крови.

— Я понял. Спасибо.

Так, этот отель… ага, он из сети Родионова Влада. Повезло. Знакомы, приятельствуем. Может, что-то через него разузнаю. Все же, чета Уваровых в клиентах отеля — это всегда заметно, могли остаться следы, горничные могли что-то слышать, заметить.

Нужно действовать. И копать под Карину Уварову.

31

РУСЛАН

Время утекает сквозь пальцы как песок. Нужно действовать быстрее! Еще быстрее, чем сейчас. И не косячить. В любой момент у меня могут попытаться отнять Любу, и тогда останется только бежать.

Утром и вечером я наблюдаю за ней — рассеянная, иногда ласковая, иногда замороженная. Я вовсе не такой благородный, каким показал себя в том ночном разговоре с Любой.

Я зол. Разочарован. Мне пиздец как обидно за свою карьеру, которую я сейчас уничтожаю собственными руками. Ради неё, ради Любы. Она стоит любых жертв, я сам сделал выбор в пользу Любы, но я не могу не злиться на неё. Какого хрена молчала? Ладно бы она ненавидела меня, так нет же. Я забрал её, вытащил из того бомжатника, в котором Люба существовала. Мы поладили, мы встречаться начали. И она молчала про невиновность своего брата.

Может, она молчала потому что любой неумной бабе проще ноги раздвинуть перед левым мужиком, и так решить проблемы? Чтобы после этого еще несчастнее быть, и всю жизнь о своей жертве вспоминать.