Ты — мое притяжение

Выглядел Дисар-ри слегка уставшим. Под глазами залегли тени, а скулы заострились. Видимо, сказывались бессонные ночи и ремонт корабля, отнявший силы. Команда располагалась чуть поодаль, смеялась и разбирала с костра мясо, рассматривая добычу. Ну чисто первобытные варвары! Я усмехнулась и собралась подняться, когда меня остановила рука капитана и его четкий приказ:

— Замерли все!

Команда тут же превратилась в статуи, беспрекословно подчиняясь. В кустах напротив нас послышался шорох, какое-то сдавленное курлыканье, а потом на поляну вышла, осторожно озираясь, белоснежная цапля.

Мне показалось, от красоты я забыла, как дышать. Птица была большой, с меня ростом. Безупречные пушистые крылья, которые она расправила, но почему-то не хотела взлетать, только взмахивала ими, будто одурманенная и застигнутая врасплох. А хвост… Белоснежный веер из перьев, который красотой и величием мог бы посоперничать даже с павлиньим.

— Самка, — вдруг тихо заметил капитан.

— И где-то в пределах этой поляны у нее наверняка гнездо, — заметил Кай.

— Это вряд ли, — прошептала я.

Дисар-ри оглянулся на меня, чуть приподнял брови.

— Они строят гнезда в самых гибельных болотах, где не растет ничего, кроме зловонного прападиуса. Им они постоянно питаются, поэтому сильны и выносливы.

— Адиса Рина, а почему они именно там?..

— Климат для высиживания птенцов подходящий. А змей и хищников в таких местах почти нет, — ответила я, не сводя глаз с чудного видения и пытаясь рассмотреть поближе ее хвост. — Раз в год белоснежная цапля перед тем, как осесть в гнезде, летит в непроходимую чащобу к целебному озеру, окруженному сапфировыми риндайрамами.

— Чем? — переспросил Кай, поглядывая не на меня, а на птицу и странно задумчивого капитана.

— Сапфировыми риндайрамами, — улыбнулась я. — Удивительными светящимися цветами, напоминающими розы. Каемочка у них золотая. При тепловом воздействии она тает, растекается. Цветы начинают сверкать и блестеть, а потом напыление впитывается в сок, и риндайрама сияет, — пояснила я.

Птица замерла на месте, тревожно поглядывая по сторонам и время от времени тихо курлыкая.

— Кстати, риндайрама, когда готова выбросить семена, покрывается клейкой жидкостью. Обычно белоснежные цапли прилетают к озеру как раз в такой момент, и к перьям на хвосте прикрепляются семена. Правда, в болотах сапфировая риндайрама никогда не прорастет. Все побеги… погибают. А эта цапля… она, видимо, очень устала. Молодая совсем.

Команда слушала меня внимательно и смотрела на белоснежную птицу, которая летела к непонятному им озеру, чтобы напитаться его силой и иметь возможность защитить птенцов. А затем тейринцы расступились, позволяя цапле пройти по поляне, оттолкнуться и взлететь. Но та медлила, оглядывалась, пятилась.

— Риндайрама, значит… Сапфировая, — хрипло заметил капитан и сощурился.

— Не трогайте птичку, капитан! — тут же всполошилась я.

Он вздохнул.

— Вы так говорите, будто я ее ощипывать собираюсь. Хотя, чтобы добыть вам эти семена…

— Капитан! — возмутилась я и ухватилась за его рукав.

Цапля еще больше распушила хвост, тревожно и громко курлыкнула.

— Да я ее и пальцем не трону. Обещаю. Вам ведь хочется этот цветок, адиса Рина?

— Больше всего на свете, — прошептала я. — Он ведь только у одной принцессы с планеты Аоргхана имеется. Говорят, ей кто-то принес в дар перо, и она прячет его в сокровищнице за семью замками.

— Так уж и в дар, — хмыкнул Джан. — Аоргханцы со своей способностью перевоплощаться в представителя любой расы наконец-таки согласились служить в нашей разведке.

— Лишнее болтаешь, — оборвал тейринца капитан и посмотрел на меня. — Адиса Рина, отпустите.

Дисар-ри задумчиво склонил голову. Я, все еще переваривая информацию об аоргханцах, которые в принципе ни на кого и никогда не работали, выпустила его локоть из своих рук, команда заулыбалась и незаметно меня окружила, явно предвкушая какое-то особое зрелище. То, что происходило дальше, заставило открыть рот от удивления. Капитан подошел к птице и слегка подпрыгнул, делая какие-то странные, больше напоминающие танец движения. Цапля ухнула и не сдвинулась с места. Дисар-ри издал клокочущие звуки, отвесил поклон и замер. Цапля чуть взмахнула крыльями, подняла хвост, взлетела и отвесила такой же поклон.

Капитан расправил крылья, оттолкнулся. И цапля, и Дисар-ри закружили по поляне, танцуя и отвешивая друг другу поклоны. Я не знаю, сколько это длилось… Может, мне оно вовсе приснилось. Но когда птица взлетела в небеса, Дисар-ри подставил ладони и поймал легкое, почти невесомое перо белоснежной цапли, на котором сверкали, словно разноцветные бусины, семена сапфировой риндайрамы.

И вот только тут я очнулась от колдовства танца и отчетливо поняла, кто именно добывал редкий цветок для принцессы с планеты Аоргхана.

Дисар-ри медленно подлетел ко мне, опустился и протянул драгоценное перо.

— Риндайрама любит, чтобы ее почаще поливали прохладной водой и подкармливали…

— Капитан, я не могу принять это в дар! — окончательно растерялась я.

— Почему? — тихо спросил он.