Ты лучше всех

– Митенька, а почему ты все время в темных очках? – спросила Анна Борисовна, когда они уже подъезжали к дому.

– На улице слишком яркий свет, – объяснил Митя. – Врачи сказали, что пока это вредно для глаз. Дома я, естественно, буду ходить без очков.

В это время машина остановилась у подъезда. – Это наш дом? – Митя чуть приподнял очки, оглядывая девятиэтажку. – Как он похож на все остальные дома в округе.

– В этом нет ничего удивительного, – ответил отец. – В Москве это обычное дело, жилые комплексы все однотипные.

Лифт по-прежнему не работал, пришлось подниматься пешком. Юля шла впереди, и ей стоило большого труда спокойно идти, вместо того чтобы кинуться вверх по лестнице, добежать до квартиры и скрыться в своей комнате от стыда и переживаний.

Но удирать со всех ног было просто невежливо.

– Юля, – окликнула ее Анна Борисовна, когда она была уже у двери своей квартиры, передай, что мы всех вас ждем через полчаса.

– Хорошо, – кивнула Юля и нажала на кнопку звонка.

Дверь открыла Елена Викторовна. Вид у нее был расстроенный, и через минуту Юлька поняла почему. Еще в прихожей она услышала плач Марины. Наверное, впервые в жизни ей стала противна ее подруга. Сидит и ревет без повода, даже не подозревая, насколько хуже сейчас Юле.

Она сняла дубленку и, пройдя в гостиную, наткнулась на Генриетту Амаровну.

– Ну как, встретили? – спросила та.

– Встретили, – кивнула Юлька, сама не зная почему отводя глаза в сторону.

– И что? – улыбнулась Генриетта Амаровна.

– Хорошо. Он все видит, зрение ему действительно восстановили, – стараясь не показывать обуревающих ее чувств, пожала плечами Юля. – Анна Борисовна сказала, чтобы мы приходили через полчаса. Только я не пойду, – добавила она.

– Почему? – недоуменно приподняла брови Генриетта Амаровна.

– Я устала, – сказала Юля и во избежание неловкости спросила: – Как вас из лифта-то освободили?

– О, это целая история, – совсем как девчонка хихикнула Генриетта Амаровна. – Пока я звала на помощь, набежало столько народу! Потом Лена вызвала ремонтников, они пришли и еще с полчаса нас освобождали, а лифтер пообещал, что теперь, пока не сделают окончательно, лифт запускать не будут. Юля, что-то не так? – неожиданно заметила она. – Почему у тебя такое печальное лицо? Ведь все закончилось хорошо?

– Я же сказала, что устала, – немного резче, чем следовало, ответила девушка. – Пойду Маринку успокою, а то она так и будет выть.

С этими словами Юля повернулась и направилась в комнату•Марины. Та реветь уже перестала. Теперь она лежала на кровати, устремив взгляд в потолок. Однако, когда вошла Юля, тут же уселась, поджав под себя ноги, и спросила:

– Ну?

– Приехал твой любимый, – усаживаясь на кровать рядом с сестрой, сообщила Юля. – Он все видит.

– А про меня, про меня он спрашивал? – В глазах Марины было столько надежды и ожидания, что у Юльки тоскливо сжалось сердце.

– Спрашивал, – соврала она. – Мы ему объяснили, что вы в лифте застряли, он все понял. А теперь они вас ждут у себя. Он тебя хочет видеть, – немного подумав, добавила она.

– А больше он ничего не говорил? – разочарованно протянула Марина.

– Нет, больше ничего, – отрицательно покачала головой Юля. – Я думаю, остальное он скажет при встрече.

– Так что же я сижу, нужно же собираться! – спохватилась Марина, вскакивая с кровати и принимаясь метаться по комнате.

– Только не начинай снова примерять наряды, – съязвила Юля. – Иначе опять с тобой что-нибудь приключится.

– Не приключится, – отмахнулась Марина. – Хотя действительно, я ведь и так уже одета. Тогда вперед, пойдем, – открывая дверь, решила она.

– Я не пойду, – отказалась Юля.

– Это еще почему? – упирая руки в бока, повернулась Марина. – Нас всех приглашали, значит, все и пойдем. Или ты не рада за нас с Митей?

– Рада, – Юлька почувствовала, что еще немного, и она не выдержит, сорвется и наговорит сестре кучу гадостей. Поэтому, огромным усилием воли взяв себя в руки, она сказала: – Мы с Колей погулять собирались.

– Вы с Колей гулять собирались вечером, а до вечера еще далеко. Ты же сама говорила, – не отставала Марина.

Юлька поняла, что теперь ей точно не отвертеться. Ведь если она будет уж очень настойчиво отказываться идти к Мите, Марина, чего доброго, заподозрит неладное. Она не собиралась рассказывать Марине о том, как Митя поцеловал ее в аэропорту, и надеялась, что у Мити тоже хватит ума скрыть от Марины этот неприятный казус.

«Ладно, буду делать вид, что ничего особенного не произошло», – решила Юля.

– Хорошо, я пойду, хотя и не вижу в этом никакой необходимости.

Марина жутко волновалась, когда вместе с мамой, бабушкой, Юлей и Александром Ивановичем поднималась к Мите. Она так и не перестала бояться, что может не понравиться Мите. Даже уговоры мамы и Генриетты Амаровны не смогли ее успокоить.

Юля вообще чувствовала себя отвратительно. Больше всего на свете ей не хотелось опять встречаться с Митей, но в то же время что-то неотвратимо влекло ее к нему. А тут еще приходилось улыбаться и делать вид, что она радуется возвращению Мити вместе со всеми. Что и говорить, положение было хуже некуда.