Ты, которому можно все

Она даже не потрудилась имитировать внезапный приступ головной боли или диареи… просто покраснела до ушей, принесла извинения администрации клуба за нарушение правил. А затем безропотно приняла публичную порку от Ника в наказание и возместила всю плату. Невероятная глупость. Это было больно для нее во всех отношениях: и физически, и финансово, и морально.

И все же она это сделала, лишь бы не играть с ним. Даже не попыталась договориться о чем-либо, хотя не знала его. Совсем. Он что, самый неприятный мужчина в клубе?

Невероятное хамство. Эта нижняя оскорбила его до глубины души у всех на виду. А вчера, как ни в чем не бывало, пришла в клуб и подошла к нему в лаунж-зоне, пока он наслаждался первым коктейлем, неспешным осматриванием зала и ленивыми размышлениями: с кем бы поиграть?

– Мастер, я могу поговорить с вами? – спросила она еле слышно, глядя в пол. Миша молча воззрился на нахалку, подозревая, что на его лице все же что-то дрогнуло, как он ни старался себя контролировать.

Его глаза непроизвольно сузились, пока он подавлял вспышку гнева:

– Вообще-то…

– Пожалуйста.

Девушка опустилась перед ним на колени, демонстрируя вид, полный раскаяния и смирения, и этим ввела его в замешательство. Обезоруженный, Михаил недовольно посмотрел на нее. Оттолкнуть ее? Уйти?

– Что надо? – буркнул он после трехсекундного замешательства.

– Простите меня, мастер. Я не хотела вас оскорбить, – пробормотала она, глядя в пол.

– Прошло две недели, малыш. Я ждал извинений раньше. И, по правде, даже в этом случае толку от них ноль, – выпалил он, решившись высказать все, что думает, в открытую.

– Мастер, мне не следовало тянуть с этим, но…

– Тебе не следовало выставлять на аук этот лот, если ты не была готова, что кто-то купит.

– Я была готова.

Едва скрывая раздражение за бесстрастной маской доминанта, Михаил уставился на девушку. Она еще и спорила – безмерная наглость.

Но на ее опущенных ресницах дрожали слезы, а тело слегка подрагивало от негативных эмоций.

– Значит, ты не была готова ко всему, верно? – процедил он.

– Я…

Девушка всхлипнула, и он, поморщившись, протянул ей салфетку:

– Ну, хватит. У меня нет столько терпения. Уходи.

– Мастер, пожалуйста… я не появлялась в клубе две недели, потому что у меня вся задница была исполосована и… позвольте мне объяснить, пожалуйста.

Михаил молча отвернулся с тяжелым вздохом, но дал понять, что все еще слушает. Оскорбленная гордость боролась в нем с сочувствием. Ей и правда здорово досталось от Ника. Вряд ли она этого хотела, и уж точно она этим не наслаждалась. Он досмотрел всю сцену до конца, и готов был поклясться, что ее слезы в финале не имели ничего общего со слезами мазохистов, которые наслаждаются бурей эмоций.

Иногда ему казалось, что главные мастера клуба все-таки нарушают правила добровольности, надавливая на слабовольных нижних. По правде, он почему-то злился на Ника за эту сцену, хотя должен был быть благодарен – его защищали, в конце концов.

– Вы мне нравились, с первого дня,  – тем временем выпалила девушка умоляющим голосом, словно что-то от него ждала. – Я просто не знала, как… мне было неловко. Я не знаю, как здесь флиртовать. Я надеялась, что вы сами подойдете, но… я понимаю, это было глупо.

Снова уставившись на нее, он на этот раз даже потерял контроль над лицом. К счастью, девушка не увидела его изумления, полностью поглощенная чувством стыда. Ее лицо было красным до ушей. И она явно с трудом сдерживала слезы, занимаясь самоуничижением.

– Я купил. Твой лот. На ауке. – С расстановкой сказал он, не скрывая нового прилива гнева на глупую нижнюю. – Что это значит, по-твоему?

– Я знаю. Я знаю, – уже не скрывая слез, закивала она. – Но это было слишком. Слишком для меня. Я думала, купит кто угодно, но не вы. Я не хотела с вами сразу вот так…

В эту самую минуту, когда он мог бы уже взорваться, и девушке на этот раз точно не поздоровилось бы, сзади подошел Макс.

– Миш, на секунду можно тебя? – спросил он. И Михаил с чувством большого облегчения встал и обошел диван:

– Да. Спасибо. Эта нижняя слегка еб…я … – прошептал он, отходя от девушки подальше.

– Нет. Она пытается сказать, что у нее к тебе чувства, – мягко улыбнулся главный доминант клуба, по совместительству психолог.

– Что у нее ко мне? – моргнул Михаил, хотя прекрасно слышал всю фразу до конца. Макс молча продолжал улыбаться. Он знал, что Михаил просто пытается иронизировать, а на самом деле тянет время от удивления.

– Я думаю, что она выставила на аук какую-то значимую фантазию. Такое бывает, что человек хочет побыть в сцене как в поезде, – пояснил Макс. И, поскольку Михаил все еще молча смотрел перед собой, мягко уточнил:

– Ты ведь знаешь эффект разговора в поезде?

– Да, – хмуро подтвердил Миша. – Но почему…

– Трудно сказать, – перебил Макс. – Возможно, она думает, что именно в этом контексте раскроется в каком-то невыгодном свете. И просто не может пойти в эту сцену с мужчиной, в которого влюблена.