Ты будешь моей (СИ)

- Где он сейчас?

- Спит, в нашей с Юлькой комнате.

- Хорошо. Попрошу ребят помочь мне подняться.

- Мы должны продолжать жить ради Гордея. А Юлька… мы никогда ее не забудем.

- Жаль, что второй раз чуда ждать не стоит.

- Слушай, Захар, может мы Гринича заживо сожжем. Как тебе идея? – предложил Шах, а я кивнул и поднялся.

- Может и сожжем. Мам Вик, мне нужны ключи от вашей квартиры. Хочу все осмотреть там.

- Возьми в моей комнате, в шкатулке на столе.

Я кивнул, и поцеловав ее в макушку, пошел за ключами.

Обязательно найду опытного специалиста, который поможет Виктории встать на ноги. Молодая красивая женщина не должна провести свою жизнь в инвалидном кресле. Тем более у нее есть Руслан, которого она снова оттолкнула. Но сейчас я тещу понимал, эти годы ей было не до личной жизни. Но жизнь продолжается, и нельзя ставить на себе крест. Ей нельзя.

Забрав ключи, я перед отъездом забежал к сыну. Возле него уже сидела Виктория. Гордей проснулся, и бабушка ему что-то рассказывала. Ребенок был увлечен, я присел рядом с ним, поцеловал макушку, и понаблюдав еще пару минут, вышел из комнаты.

Сегодня я наконец-то буду ночевать со своим сыном.

К дому, где когда-то жила моя девочка я подъехал, когда на улице совсем потемнело.

Подняться в квартиру я смог не сразу.

Черт! Где-то я это уже видел.

Достал сигарету и прикурил. Нет, это не дежавю. Просто судьба сыграла с нами злую шутку.

Снова я здесь, снова не знаю, как подняться в квартиру. Снова курю и боюсь. Воспоминания волной накатывают уже здесь, у подъезда. Точно так же, как и в первый раз.

Та же боль внутри, та же пустота. Только в этот раз все гораздо сложнее. Больше не было никаких «а вдруг». Я собственными глазами видел, как убили мою Юльку. Как Гринич стрелял в нее, как поджог заброшку. До сих пор не знаю, как я тогда умом не тронулся. Наверное, на подсознательном уровне держался только из-за сына. И это так, я должен жить ради него. Я нужен ему. Своему маленькому кареглазому пацану. Бедный малыш, он же был там, все видел.

Сука!

Еще немного и я доберусь до той падали. Вытрясу из него всю его никчемную душонку! Тварь!

Выбросил окурок, и собравшись с духом поднялся на Юлькин этаж.

Все та же дверь… и даже кое-где не отмытая надпись сучной подруги.

Достал из кармана ключи, и перебирая их, взглядом выцепил маленький ключ от почтового ящика.

Обернулся. Не знаю, что меня дернуло заглянуть туда, словно кто-то в спину толкнул.

Повернул замок и обнаружил кучу писем и квитанций. Не удивительно, ведь Виктория давно здесь не живет, и почту не проверяет.

Быстро пролистнул бумажки, и хотел зашвырнуть их обратно, как мое внимание привлекло два конверта. Один обычный с марками, Львовская область, а второй…

Что за нахер? Это шутка какая-то? Какой клоун это сюда бросил?

Я осмотрелся по сторонам и снова перевел взгляд на конверт.

- Неужели это правда?

Глава 43

Психиатрическая лечебница.

- Пей уже, идиотка.

Щеку обожгло жгучей болью. Мне стоило колоссальной выдержки чтобы не скривиться от боли. Я в очередной раз дала себе мысленного пинка. Я овощ. Я не чувствую ничего. Мне нельзя сдаваться, чтобы бы этот ублюдок не догадался о моем замысле.

Я только крепко челюсти сжала и кулаки под одеялом.

Он запихнул мне в рот таблетки и дал запить. Вода полилась по подбородку на сорочку неприятно расползаясь по телу. Но я помню, я овощ, я ничего не чувствую.

- Когда же ты уже сука расскажешь мне адрес. Тварь! Три года терплю, жду. Мне проще убить тебя, чем денег дождаться. На еще! – заорал придурок, засовывая мне в рот три таблетки.

Черт, я тебе еще не проглотила, а он мне снова сует. Половину точно придется выпить.

- Если ты мразь, до конца недели не скажешь мне, где спрятаны папочкины деньги, я лично покромсаю тебя на куски ножом. Это будет моя награда, наслаждение за все эти годы, что ты у меня отняла.

Он поднялся со стула, и отмахнулся.

- Жри в сухую.

Хлопнула дверь, послышался щелчок замка, и я поспешила забрать таблетки изо-рта.

Чтобы ты сдох, больной ублюдок!

Зажала капсулы в кулаке и откинула голову на подушку.

Из глаз хлынули слезы.

Я больше не могу все это терпеть. Не могу. Сколько там времени прошло? Год, два? Я ничего не понимаю! Я даже не знаю какой сегодня день недели. Но я все еще продолжаю играть роль душевнобольной. Продолжаю, и кажется, начинаю ею быть. Я всеми силами пытаюсь не пить таблетки, хотя иногда действительно приходится это делать. И это превращает меня в вялое существо.

За все то время, что я нахожусь здесь, я привыкла прятать таблетки прямо в горле, после чего шла рвать. Я понятия не имела, что со мной будет дальше, но продолжала все это терпеть ради ребенка. Ради своего сыночка.

Господи, я даже не знаю, где он сейчас находится. В семье, или… сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.