Two Weeks (СИ)

Потому что стало до жути обидно, что я такая дура. Что я так зависима от своих чувств. Что влюбилась в этого засранца. Что до дрожи хочу быть ЕГО. Что зависима от собственных принципов и не могу просто взять и предать своего близкого… друга. И сказать точно, когда Влад перешёл в разряд друзей, я не могу. Да и так ли это важно? Сейчас, когда ОН трахает другую. И осознание того, что я сама отказалась от того, что мне было действительно НУЖНО, превращало в месиво мои внутренности.

А самый страшный кульбит моё сердце сделало тогда, когда я поняла, что он неотрывно смотрит в мои глаза.

========== День восьмой. Практика (Часть 2) ==========

***

Я чувствовала себя отвратительно. Я понимала, что правильнее было бы закрыть дверь за собой ещё тогда, когда я увидела всё это действо, но какое-то оцепенение просто пригвоздило меня к полу. И я с поразительным мазохизмом продолжала смотреть на эту порнографию, которую посмели устроить мои ученики в моём кабинете.

И мне так захотелось, чтобы на месте Жени там был кто-то другой. Кто угодно. Было ужасно увидеть его с этой Трошиной, всё внутри выворачивало от досады. Хотелось завыть от несправедливости, возможно даже от собственной глупости.

И что самое странное, я абсолютно уверенно могу сказать, что увидеть ЭТО было гораздо хуже, чем застать Влада с Никой. Не знаю почему, возможно потому что эти больные чувства к Куликову возникли совсем недавно и продолжают выжигать меня изнутри до сих пор.

И в тот момент, казалось, ничего хуже и быть не может.

Не правда.

Хуже стало, когда он на меня посмотрел. И я не смогла прочесть то, что увидела в его глазах. Женя посмотрел на меня как раз тогда, когда его губы ласкали шею его любовницы. Парень моментально отпрянул от неё, прерывая контакт наших взглядов. Он шепнул ей, чтобы она немедленно собирала свои вещи, и она послушно стала натягивать на себя кружевное красное бельё. Такое вызывающее. Наверное, ему нравятся такие яркие девушки.

Арина, правда, была удивительно красивой и привлекательной. Всегда одета с иголочки, в дорогой обуви и с идеально уложенными густыми рыжими волосами. На лице ни одной веснушки, кожа гладкая и светлая, макияж не заметен, но глаза всегда выгодно подчеркнуты, а брови идеально откорректированы. Плюсом также являлась природная хрупкость и изящная фигурка.

И в какой-то момент я почувствовала себя такой ущербной и некрасивой. Светлые брови и ресницы, которые всегда нужно подкрашивать, щёки всегда сильно румянятся от холода. Что казалось мне таким нелепым. Хотя бы волосы мне свои нравились, длинные и густые, но я довольно давно их не подстригала, и концы уже обсеклись, что портило весь вид. Да и цвет, такой неяркий, начинал раздражать.

До чего я докатилась? Завидую школьнице, ужас.

Я продолжала стоять на том же месте, не в силах пошевелиться. Трошина быстро собрала свои вещи, закинула сумку на плечо и попрощалась с Женей, сказав, что заскочит к нему вечером за конспектами.

Ну да, конечно.

За конспектами.

Куликов стоял ко мне спиной и застёгивал ремень на своих джинсах. Он любил хорошие вещи, и эти фирменные джинсы сидели просто идеально на нём. А вот я совсем не имела возможности покупать себе нечто подобное, ведь у меня не было обеспеченных родственников. У меня вообще никого не было.

– Ты это мне назло, да? – мой голос прозвучал так тихо и жалко, что я стала противна сама себе.

– Нет, Ась, правда. Я видел, как ты уходила из школы, я был уверен, что ты нас не увидишь. Я не хотел, чтобы ты видела, – он ответил так же тихо, но его голос не дрогнул, хотя я заметила, что говорил он действительно с сожалением.

– Я не должна была оставаться, прости, я просто не могла сдвинуться с места, не знаю, что на меня нашло…

– Перестань, хватит оправдываться, – он всё-таки повернулся ко мне, застёгивая рубашку на груди. – Ты не виновата, не знаю, как бы я себя повёл в этой ситуации.

Он застегнул рубашку и повесил рюкзак себе на плечо, двигаясь в сторону двери, где стояла я. Я быстро отошла, освободив ему проход. Подошла к столу и забрала телефон из верхнего ящика. Голова начинала кружиться, создавалось такое впечатление, что всё это происходило не со мной. В кабинете было очень темно, и этот полумрак создавал ещё большее впечатление нереальности.

Колени задрожали и я присела на стул, опустив плечи.

Я знала, что он смотрит на меня сейчас, стоя у выхода.

– Ты можешь идти, Женя. Положи ключ на стол, пожалуйста. Я сейчас возьму всё, что мне нужно и тоже пойду.

Сердце бешено стучало в груди и я чувствовала, что сейчас разревусь, но не хотела делать этого при нём.

– Ась, я…

– Не нужно, пожалуйста, – я резко замолкла, потому что почувствовала ком, подкатывающий к горлу, мешающий говорить. И, так по-детски, я нахмурилась, когда по щекам потекли слёзы.

Не только из-за того, что увидела сейчас в кабинете. Просто все проблемы, что я копила в себе всё это время, решили выплеснуться именно сейчас.

– Ася, послушай, я не хотел, чтобы так получилось.

– Зачем ты оправдываешься?