Твоя капля крови

– Не такой спокойной, как ваши агенты, когда ее покидали, судя по донесениям. – Что ж, обойдемся без записки… – Порой у меня создается впечатление, что вы чересчур печетесь о моем спокойствии и не желаете ранить мои чувства плохими известиями из Бялой Гуры…

– Мне действительно казалось, что списки ваших повешенных соотечественников могут испортить аппе- тит…

Разговор их оборвался – из кабинета вышел Лотарь, что-то рассеянно отвечая суетящемуся рядом придворному.

Стефан собирался просить аудиенции после, но цесарь уже увидел его. Осекся на полуслове, отослал докладчика нетерпеливым жестом.

– Князь Белта! – шагнул к нему, не улыбаясь еще, но глаза уже потеплели, обрадовались.

Стефан не знал, какой будет его встреча с цесарем, и опасался ее. И оказался не готов к этой искренней радости, к явному нетерпению, с которым Лотарь здоровался с остальными – будто отодвигая их с дороги.

И к тому, как плохо он выглядел, Белта тоже оказался не готов. Посеревшее больное лицо, синяки под глазами, плечи, опустившиеся будто под безмерно тяжелым грузом. Стефан удивлялся спокойствию придворных – но они видели Лотаря каждый день и, наверное, успели притерпеться к его изможденному виду.

– Наконец-то вы вернулись, Стефан!

– Прошу прощения за долгую отлучку, ваше величество. Я писал вам…

– Да, мы получили ваше письмо, князь. И были рады узнать, что вашему отцу лучше.

– Лекарь сказал, что непосредственной опасности нет, – солгал Стефан. Ему хотелось бы знать, что лекари говорят о самом Лотаре…

Стоят посреди коридора, близко друг к другу, едва за руки не держатся. Все могут видеть; все могут сделать выводы. Князь Белта снова в фаворе – знать бы, по какой причине.

Стефан удивлялся не тому, что Лотарь сменил гнев на милость, а собственной глупой, мальчишеской радости от того, что цесарь принял его с улыбкой, что они, кажется, снова друзья. «Я его предаю», – снова напомнил себе Стефан. Можно сколько угодно оправдываться, что предаешь цесаря Остланда, а не друга юности, – и прекрасно понимать цену таким оправданиям.

Остаток вечера он провел в кабинете, просматривая каждую поданную в его отсутствие бумагу, выискивая, что важного пропустил. Один из помощников – напудренный по старой моде, почти не скрывающий негодования от того, что вынужден подчиняться белогорцу, – долго и выспренне излагал события трех прошедших недель. Обо всем Стефан или знал, уезжая, или прочел в газетах по дороге в столицу. Встревожила его только обильная переписка с Чезарией. И прошение Кравеца о высылке чеговинского посла.

Вечер застал Стефана врасплох. На Совете его едва не сморил сон. Было уютно, слуги задернули темно-красные шторы, отгораживая мрачный весенний вечер. Зажженные лампы отражались в полированной столешнице красного дерева. Белта пропустил мимо ушей доклад казначея, но встрепенулся, когда Кравец заговорил о Драгокраине.

Неожиданные перемены в Совете бойар удивили не только Стефана, мало кто понимал, зачем менять коней перед самой переправой. Но уж раз этим интересуется тайная служба – значит, есть о чем беспокоиться. Тем более что обычно Кравец докладывал цесарю с глазу на глаз – а теперь решил вдруг выступить публично.

Стефан поднялся. Вопреки ожиданиям, его помощники успели не только составить письмо к господарю Николае, но и получить на него ответ. Дражанский государь отвечал, что о переменах этих его остландскому кузену беспокоиться не нужно: некоторые из бойар показались ему недостаточно готовыми к войне.

– Но вы так обеспокоены по этому поводу… Кто-то из новых советников внушает вам опасения?

Кравец помедлил. Задумался. Покачал головой.

– Ни в коей мере, ваша светлость. Меня волнует только поспешность этого решения.

Говоря, он не сводил глаз непонятного цвета – неопределимого оттого, что взгляд был слишком ярким, слишком цепким, и только эта цепкость запоминалась, – с лица Стефана. Будто выжидал. Знает что-то и не желает делиться знанием с «чужим» советником – это можно понять. Но зачем тогда приходить на Совет? Сказать «А», и промолчать о «Б», и смотреть при этом так многозначительно…

Уж не стал ли и дражанский совет заглядываться в сторону Чезарии?

У Стефана по спине пробежал холодок. Надо бы поговорить с тaйником наедине и по возможности без чужих ушей…

Не успел. Лотарь придержал его за локоть.

– Вы ведь придете в гостиную, Белта? Нам нужно поговорить…

По традиции в Зеленой гостиной, прилегающей к цесарским покоям, Лотарь отдыхал от праведных трудов – и принимал только очень близких. Или по очень важным делам.

Или же Лотарь действительно соскучился по старому другу… или собрался обсудить что-то важное касательно иностранных дел.

Официальное начало войны, к примеру…