Твои сладкие губы

Они недавно поссорились, вспомнила девушка. Сразу после ее приезда в школу для разговора с директором. Поссорились сильно, и она опасалась, что на этом отношения кончатся. Однако Рассел сидел рядом и взирал на нее с нежностью и тревогой.

И на нем были только джинсы. А на ней?

Лорел сообразила, что лежит под одеялом практически голая. Она бессознательно скрестила ноги, словно взгляд Рассела, как рентген, мог просканировать одеяло насквозь. Ах да! Он помогал ей раздеться, предлагал свою футболку в качестве ночнушки, целовал лицо и гладил руками все тело.

Лорел счастливо вздохнула. Значит, их ссора позади.

– Доброе утро, – произнесла она, подавив смачный зевок.

Сложно было сказать, который час, поскольку в спальне было темно. Серое январское небо скрывали плотные жалюзи, и в щелки едва пробивался неясный свет.

Лорел решила, что проснулась слишком рано. Об этом свидетельствовало и ее сонное состояние. И все же она была рада пробуждению рядом с любимым мужчиной, в его квартире, куда он привез ее едва ли не насильно.

Внезапно Лорел поняла, что готова к откровенному разговору. Готова сказать все то, что камнем лежало на сердце уже несколько дней. И ей совсем не было страшно услышать ответ любимого мужчины.

– Привет, милая, – хрипловато ответил Рассел. – Не знаю, насколько доброе это утро, но я рад, что ты поспала. – Внезапно его лицо помрачнело. – Господи, Лорел, этот ублюдок дотрагивался до тебя, он посмел причинить тебе боль! Я был обязан взять его гораздо раньше, прежде чем он коснулся тебя! Я кретин, недоумок, который не в силах защитить свою женщину!

Лорел и в голову не пришло бы винить во всем Рассела. И она не хотела, чтобы он винил себя. Она попыталась сесть, однако одеяло скользнуло вниз, обнажая грудь, и его пришлось торопливо подхватить и натянуть до ключиц. Конечно, было нелепо стесняться Рассела, но речь шла совсем не о сексе, а для серьезного разговора Лорел предпочла бы и наряд посерьезнее, чем тоненькие трусики-стринги.

– Рассел, ты не должен обвинять в произошедшем себя. Как ты мог предотвратить нападение? И кто мог знать, что Джон окажется Тревором Дином? Ведь все обернулось совсем неплохо: я жива-здорова, Дин за решеткой. Разве остальное важно?

Уже некоторое время Лорел мучил один вопрос, который она не решилась задать Расселу накануне. Тот мог скрыть правду, опасаясь расстроить ее еще сильнее.

– Расс… что сказал Дин, прежде чем наступила развязка? У меня было чувство, что он говорит про меня, хотя я и не видела его губ. Признайся, я права?

Рассел побарабанил пальцами по колену, затем медленно покачал головой:

– Я не могу ответить на этот вопрос.

Лорел изумленно смотрела на него. Остатки сна испарились.

– Как это не можешь?

Он некоторое время выдерживал ее пристальный взгляд, затем отвел глаза. Лорел ощутила досаду и злость. Это было главным камнем преткновения в их отношениях: Рассел постоянно пытался уберечь ее от всего, что могло причинить ей вред, ошибочно считая слишком хрупкой и ранимой, тогда как она жаждала независимости. Лорел надеялась, что Рассел это поймет и пойдет ей навстречу, даст возможность решать самой, что для нее хорошо, а что плохо.

– Ты не имеешь права умалчивать об этом! – повысила она голос.

Рассел упрямо выпятил подбородок.

– Имею! И не желаю повторять чушь, которую говорит этот придурок Дин!

Лорел с шумом выдохнула, пытаясь унять возмущение. Встретить взгляд Рассела не удавалось: он смотрел в сторону, словно видел там что-то интересное.

И тогда Лорел решилась. Несмотря на свою любовь к Расселу, она была готова бороться за свободу выбора и желала наравне с ним устанавливать правила игры.

– Рассел, – твердо сказала она, ставя на кон все, – тебе придется мне все рассказать. Поверь, я справлюсь с чем угодно, только не с тем, что ты чрезмерно меня опекаешь. Или ты ответишь на мой вопрос, или наши отношения дадут серьезную трещину. Причем такую, которую будет весьма сложно перепрыгнуть. Ты же не желаешь потерять все ради нелепого желания квохтать надо мной, словно наседка?

Она затаила дыхание.

– Лорел… – Рассел наконец поднял на нее глаза и долго сверлил ее взглядом. Потом он выругался. – Мне не хочется, чтобы ты знала, что сказал этот ублюдок.

– А мне хочется, и тебе придется с этим считаться. – Расс вздохнул.

– Он назвал тебя «глухой каракатицей» и «тупоголовой соской».

– Боже! – вырвалось у Лорел, и она прикрыла рот рукой. Гадкие слова, слетевшие с губ Рассела, ударили ее словно кнут.

Она все поняла в этот момент. Рассел был прав: порой есть смысл скрывать часть правды от любимого человека, если не желаешь причинить ему боль.

– Я признаю свою ошибку, – с горьким смешком произнесла девушка. – Лучше бы я не знала, как меня обозвали. – На глазах выступили слезы, но Лорел яростно их сморгнула. Еще не хватало разреветься перед Расселом после уверений в собственном спокойствии и уравновешенности.

Он вскочил с кресла, беспомощно сжав руки в кулаки.

– Прости, милая, я не…