Твой (СИ)

Дверь на ключ. Никто не сможет прорваться сейчас к ним, даже если начнется пожар или конец света. Никто бы не потревожил их родные души. Истощенные души, желанием убитые, посмертно возрожденные из пепла и живущие внутри их тел. Немое возвращение невозможного разума, забытых мыслей и покинутых воспоминаний. Один так любил, что смертью поклялся, на крови того, чьим телом жил и дышал. И пусть всё только слова, неразумные фразы, но разве не любовь таится там, где после боли, на смену мученьям, появляется нежность. Не является ли любовь ненавистью. И говорили великие, что не существует равновесия в душе человеческой. И готов с ними спорить каждый из братьев. Ведь один любит другого так же сильно, как тот любит его. А ненавистью покрываются сердца, так же часто, как и слезы выступают на глазах от умиления. И неизбежным будет то, что запрещено, но все-таки так близко. И погибелью считается лишь то, что мы сами для себя назвали пропастью. И делая шаг в темную комнату, ты уже точно знаешь, что кошки там нет, ибо включаешь свет и не пытаешься искать в темноте то, чего там не водится.

- Твой! - Том прижимал его к поверхности кровати, накрывая своим телом, чувствуя родной запах.

- Мой! - близнец царапал его плечи, ерзая под ним и громко выдыхая в раскрытые губы. Ему нравилась та власть, которой пах его брат. Нравилось, что этот красавец, по которому плачут миллионы, теперь точно принадлежит только ему. Нет ничего невозможного, думал он, заглядывая в любимые глаза. И ведь не так давно он впервые познал вкус этих губ, что всю жизнь были рядом, манили, только разум запрещал подобные "Хочу!".

- Мой! - старший мокро целовал полные губы, опаляя их дыханием, покусывая. Его руки скользили по извивающемуся телу, которое будто плавилось, изнывая от забытых ощущений. Том крепко сжал его ягодицы, прижимаясь членом к его паху, дурея от простых прикосновений.

- Твой! - тело страдало от невозможности взять все и сразу, от непреодолимого желания отдать себя здесь и сейчас.

- Билл, стой… - Том осознал это уже давно, но решился только сейчас, поэтому и отстранился, заглядывая в черные от похоти глаза.

- Что… - не совсем понимал, точнее, совсем не понимал, вновь обвивая ногами его талию и руками скользя по влажной спине. Ему было наплевать на все и он совсем не хотел останавливаться.

- Я хочу… Тебя… - слова говорить легко, когда не понимаешь их настоящего смысла. Их так же легко слушать, когда мысль собеседника ты понимаешь по своему. Но тут оба без подсказок поняли, о чем просит Том...

- Том? - губы задрожали, возбуждение в миг отошло на второй план, когда Билл увидел в глазах брата не поддельную преданность. Он больше никогда в нем не усомнится, после такого потока чувств...

- Я должен быть твоим. Только твоим… - вот и весь смысл. "Твой" - значит полностью принадлежащий, отданный во власть и стремящийся быть как можно ближе только рядом с одним. Навсегда.

- Ты про… - глаза расширились в удивлении, он не совсем понял, точнее понял, но как-то медленно соображал, не мигая, глядя в раскосые глаза. В эти секунды полнейшей тишины, когда ее нарушают только их сорванные дыхания и стучащиеся о ребра сердца.

- Только так, хочу принадлежать тебе, братик… - он поджал губы, чтобы не выдать, что этот момент отозвался слезами, которые встали комом в горле. Но плакать не принято, да и глупо как-то...

- Сумасшедший… - сказал Билл и улыбнулся улыбкой ненормального человека, психа, который только что сбежал из психушки. Если говорить простым языком - поплыл мальчик.

- Любимый… - Том мурлыкнул, тыкаясь носом в теплую щечку и, лизнув ее напоследок, отстранился, падая спиной на кровать.

Они поменялись местами. Билл сначала неуверенно присел у согнутых колен брата, которые Том свел вместе, поняв, что стесняется. Он и не думал, что это так сильно смущает, когда лежишь перед кем-то... Билл провел ладонями по его коленям и все-таки развел их в стороны, старший в этот момент громко сглотнул, возбуждаясь только от одного взгляда брата. Брюнет тихо рассмеялся, укладывая пальцы на истекающий смазкой член, он склонился над органом и смешно поцеловал алую головку. Это была опошленная милость.

- Расслабься… - шептал Билл, касаясь внутренних сторон бедер, пробуя пальчиками упругие половинки. Том как мог старался убить в себе страх боли, но это мало получалось. Он знал, что брат не причинит боль, точнее, он не хочет ее причинять, но она неизбежна. Да и плевать ему было. Между ними случилось что-то такое, когда мир существует, живет, но они вне его. Билл провел ладонью по красивым мышцам живота, вверх, по груди и шее, пальцами к его рту. Том открыл рот, впуская в себя длинные пальчики, хорошенько посасывая их. Он прикрыл глаза от наслаждения. Младший ласкал второй ладонью его крепкий член, мечтая насадиться на него. Желание было очень сильным. И он решил совместить приятное с полезным...