Сердце так колотилось, что тихие шаги вообще не слышались. Еле заставила себя не открывать дверь, зато сосредоточилась на фитарели. Не почувствовала ничего особенного, вернулась к монетам, механически ссыпая разложенные кучки по мешочкам.
Там были не только золотые, но цену остальных она так и не узнала, поэтому в очередной раз положилась на Лунара. Сложила вещи, постелила постель.
Сердце продолжало жечь со страшной силой, слёзы, последний год редко посещавшие предводительницу, снова заклубились в глазах, запершили в горле.
«В конце концов! – разозлилась не то на воина, не то на себя. – Почему я должна об этом переживать?! Пока у меня его фитарель, имею право запретить. А дальше… может, после разрыва связи станет безразлично?»
Мысль о том, что во всём виновата связь, успокоила и почти примирила с действительностью.
Сафира выглянула в коридор, прислушалась. В ночной тишине раздавалось лишь пение сверчков, редких гостей Рубинового Рога – а здесь их было множество, и лёгкий треск действовал на удивление умиротворяюще.
Девушка огляделась, прислушалась ещё раз, сказала себе, что только дойдёт до соседней комнаты, где, наверное, уже спит Китилья. Просто… узнать. Вдруг она не чувствует, ведь обмена энергией не было.
Оставив свою дверь открытой, подошла к соседней, приложила ухо к створке. Ничего не услышала. Отругала себя: и что она вытворяет, зачем бродит полуодетой, что хочет услышать, узнать? Сама же отправила его, зачем теперь выяснять?
В окно напротив, выходящее во дворик, светила луна. Почти такая же, как в родном мире, что неожиданно показалось Сафире удивительным. Её мир такой маленький, как там сказал Лунар – обруч?
Девушка приблизилась, приглядываясь. Но небесный шар больше не привлекал её: внизу, в серебристом свете, отчётливо виднелась знакомая фигура.
В тех же брюках и рубашке, босиком, с палкой в руке, Лунар исполнял завораживающие движения, атакуя несуществующего противника, уходя от предполагаемых ударов. Сафире казалось, она видит вокруг ореол разноцветной энергии.
Почему-то хотелось броситься туда, вниз, встать напротив, вплестись в этот точный, выверенный танец. А в душе поднималась радость вперемешку с облегчением – необъяснимые, но согревающе приятные.
Сафира стояла, забыв обо всём на свете, любовалась чёткими движениями и не замечала блуждающей по губам улыбки. Машинально потёрла заколовший шрам и только тогда обнаружила чьё-то присутствие.
Резко обернулась. По коридору, пошатываясь, шёл пьяный, обросший неприятной, почему-то мокрой бородой, ощупывал предводительницу липким взглядом. Чуть не вскрикнув, она метнулась в свою дверь, захлопнула, задвинула засов, привалилась.
– Куда ж-же ты, кр-расавица! – раздался обиженный заплетающийся возглас, и через несколько минут в дверь заколотили.
Ужас сковал девушку, лишая способности мыслить, принимать решения.
Она избрала путь воина, могла сражаться в бою, долго работала над собой после того страшного дня. И всё равно липкие взгляды, однозначные мужские намерения иногда вгоняли в панику. Неподвластную её воинскому духу.
Ещё несколько мгновений, и в коридоре послышалась возня, стук, грохот где-то в одной из соседних комнат.
– Сафира? – бархатистый голос снова вызвал неожиданное успокоение.
Предводительница попыталась осознать, позвала ли она его в смятении, или он сам что-то заметил, почувствовал. Открыла дверь, взглянула вопросительно.
– Проспаться отправил, – усмехнулся воин. – Ни на секунду тебя нельзя оставить.
«Не оставляй», – чуть не ответила Сафира, однако предпочла промолчать. Не говорить же, что она за ним наблюдала.
– Спасибо, – пробормотала. – Я испугалась.
Вспомнился модуль, спальник. Предводительница ждала и почти хотела, чтобы он предложил остаться здесь. Притащить свой матрац. Но воин лишь посмотрел на засов:
– Молодец, закрывайся на всякий случай.
После чего развернулся и снова ушёл.
Сафира проводила его взглядом: на этот раз он отправился к себе. Прикинула, сколько времени – скоро подниматься. Закрыла поплотнее засов, забралась в кровать.
Нужно было заснуть, но это казалось невозможным. Однако неожиданно усталость последних дней оказалась сильнее, и Сафира почти сразу же отключилась.
***
С утра хотелось лишь одного: чтобы её оставили в покое.
Похоже, так и случилось: в дверь несколько раз стучали, однако Сафира сообщала, что сейчас придёт, а дальше ей снилось, будто она встаёт, собирается, спускается вниз. Пока очередной стук снова не будил её, и всё повторялось.
– Она ещё не восстановилась, пусть выспится, – наконец, прекратил это безобразие знакомый спокойный голос.
– Ты и сам не выглядишь отдохнувшим, – слова, почему-то расцвеченные рыжим, уже вплетались в сон.
– И планирую это исправить, – хмыкнул Лунар.
Сафире казалось, она видит спокойный взгляд, недовольное лицо Китильи, ухмылку Кадима с очередной репликой. Которую, впрочем, либо не расслышала, либо забыла.
Когда предводительница проснулась в следующий раз, чувствовала себя значительно лучше. В окно вовсю светило солнце. Наскоро собралась, заглянула к Лунару.