Твой плен

Хотелось расплакаться от обиды, предводительница прикусила губу, в который раз напоминая, что воины не плачут.

– Много слышала? – раздался из-за валуна бархатистый голос единственного, кто не выглянул.

Сафира промолчала. Омыла лицо, ощутив, что вода на вкус чуть солоноватая.

– Сафира… – начала Китилья, но предводительница оборвала:

– Уже ухожу.

– Они… мужики. Просто не обращай внимания.

Сафира снова промолчала, и Китилья добавила:

– Это ведь не предназначалось для твоих ушей.

– Тебе какое дело? Что ты знаешь?! – голос всё-таки дрогнул, а глаза наполнились слезами. – Не трогай меня.

Не оборачиваясь, пошла вдоль теряющихся очертаний берега. Ноги ступали на мягкое, чуть илистое дно привычно осторожно, нащупывая путь. Отчаянно хотелось успокоиться, но волосы всё горели и горели.

Сзади послышался плеск, тихий разговор, только слов уже было не разобрать. Сафира приблизилась к берегу, желая найти в камнях какую-нибудь расщелину, где можно спрятаться. Здесь было мельче, пришлось присесть в воде.

Лёгкий всплеск, едва уловимое звяканье металла по камню. Девушка оглянулась, увидела поднявшийся из воды торс: Лунар положил меч на берег. Значит, не расставался с ним.

«И воин из меня никудышный», – горько констатировала предводительница, не в силах вымолвить ни звука. Хотелось прогнать, хотелось прижаться к груди, ощутить руку на голове, услышать… Да что тут можно услышать. Было страшно что-нибудь услышать.

Сафира торопливо отвернулась, попыталась шагнуть. Однако сильные руки обхватили сзади, легли на живот. Прижали спиной к груди. На секунду вспыхнул ужас, предводительница нащупала фитарель, готовясь приказать. Но было в жесте воина что-то уютное и надёжное, заставившее почувствовать себя в безопасности.

– Пришёл последовать советам марага? – буркнула она.

– Не обращай внимания на убогого.

Воин опёрся о скалу, почти усадив на себя Сафиру. Девушка неосознанно повернулась так, чтобы ближе к нему была левая сторона лица, без шрама. Со смущением обнаружила: воин полностью раздет. Ощутила на щеке лёгкий мазок отрастающей щетины.

– Зачем ты… – начала вопрос, но запуталась в словах, замолчала.

Сердце неожиданно заколотилось, в голове билась только одна мысль: лишь бы не потерять контроль, не пойти на поводу у этой непонятной связи, заставляющей забыть обо всём.

Ведь потом придётся приходить в себя, возвращаться в реальность, смотреть в глаза… всем. И будет ещё ужаснее!

– Не хочу, чтобы ты пряталась и п… переживала в одиночестве.

– Тебе-то что, – Сафира неожиданно разозлилась. – Я же видела твои взгляды там, в Роге! Думаешь, не знаю, что на самом деле ненавидишь меня? Ищешь возможность избавиться от подчинения, от неожиданной связи?

– Не буду отрицать, ищу. Но насчёт ненависти ты не права. Вся ситуация была… сложной. Малоприятной. С Кадимом и его отрядом ты расправилась жестоко, но не мне тебя судить.

– Тебя лиары тоже не пожалели… – прошептала предводительница.

– Поверь, я знаю, что пожалели.

Голос возле уха звучал тихо и мрачно, но в нём слышалась почти неуловимая хрипотца. Эти нотки оказались до невозможности приятными, будили в глубине души нечто удивительное, незнакомое, желанное.

Какое-то время Сафира не знала, что сказать. Что хорошими воинами не разбрасываются? Или спросить, с чем он сравнивает? С темницами марагов? Но призналась себе: сейчас её интересует совсем другое.

– Давно ты всё знаешь? – слова прозвучали еле слышно, однако Лунар стоял слишком близко.

Услышал. И понял.

– Давно.

– Тебя это обрадовало? Или заставило меня жалеть?

– Разве может это радовать.

Сафира резко развернулась, забыв о своём виде:

– Я воин! И со всем справлюсь. Мне не нужна твоя жалость!

– Знаю, – согласился Лунар.

– Если бы не эта хранова связь, ты бы даже не взглянул на меня!

– Сложно сказать. А ты на меня?

Сафира пожала плечами, отворачиваясь. Действительно, об этом она как-то не думала.

– Учитывая всё… у меня нет ответа. До тебя я могла вынести только Кьяфа, и на это понадобилось почти три года.

– Любишь его?

– Наверное. Друг детства.

– И… вы собирались жениться?

– Я собиралась сделать его отцом своего ребёнка. На большее вряд ли была бы готова.

Лунар замолчал. Сафире вдруг стало неуютно. Очень хотелось, чтобы он снова положил ладони на живот, прижал к себе. Испытать это чувство защищённости, отгороженности от враждебного, чужого мира.

Однако неожиданно накатило осознание, насколько оно нелогично и недолговечно.

– Как только освободишься, с радостью всё забудешь. Не отрицай, – она ощутила навалившуюся усталость.

Нужно было вылезать из воды, устраиваться на ночлег, искать путь домой. И постараться выбросить из головы мысли о синеглазом воине.

– Не думаю, что забыть было бы так просто.

– Ты сильный, красивый, Альяра сразу оценила! Да и не только она. Тельра наверняка вздыхала, Китилья вон сколько лет разыскивала. Выполнишь своё задание и сам захочешь забыть, как страшный сон. А с кем – всегда найдётся.