Твой любимый фамильяр

— Ой, — испуганно пискнула Анни, обернувшись на его голос и едва не свалившись с лестницы вместе с книгами в руках. — Простите, я вас… тебя не заметила, — она густо покраснела, словно прекрасно поняла, какой вид открывался Элаю снизу, пусть даже он состроил невозмутимое лицо.

— Я просто зашёл спросить, как ты себя чувствуешь, — он выцепил взглядом её запястье с клеймом, но судя по всему, мазь сработала отлично: саламандра быстро затягивалась, превращаясь на нежной коже в красноватый рубец. — И заодно поблагодарить за твоё вмешательство утром.

Анни вздохнула, поставила стопку книг на полку и поспешила спуститься. Вид у неё был откровенно виноватый, когда она, неловко кусая губы и изо всех сил смотря поверх головы Элая, начала сбивчиво объяснять:

— Я в полном порядке, спасибо. Ничего не болит. Это я должна просить прощения за то, что вчера так вышло. Дело не в ритуале, а в ваш… то есть, твоей эмоции. Теперь я ощущаю их намного сильней, и мне просто надо привыкнуть. И утром — меня не благодарить нужно, а наказать. Я взяла эту злость без разрешения.

С каждым её тихим словом у Элая крепли мурашки на предплечьях: то ли шок, то ли страх. Насколько же надо было зашугать Анни, чтобы сейчас она извинялась за собственную физиологию или, что совсем ни в какие ворота — требовала наказания за дерзость? Он не понимал, как теперь на это реагировать. Единственное, чего захотелось — закурить, и благо, на круглом полированном столике валялся его серебряный портсигар с фамильными вензелями.

— Давай проясним. Тебе для выживания нужны мои эмоции. Я не собираюсь морить тебя голодом, но должен предупредить: тебе страшно не повезло, потому что вряд ли ты сможешь найти нечто приятное. И даю тебе полное разрешение брать всё, что захочешь и когда тебе нужно, — взяв одну из сигарет, он спешно сунул её в рот и зажёг одним усилием воли — она вспыхнула сама, распространяя по библиотеке отдающий шафраном дымок. Попытавшись расслабиться под взглядом васильковых глаз, теперь наблюдающих за ним с откровенной опаской, Элай откинулся в кресле, сложив ногу на ногу.

— Это же безумство. Не верю, что ты настолько не понимаешь природу эйфири, что сейчас даёшь такое позволение, — прошелестела Анни, несмело ступив вперёд и сокращая расстояние между ними до пяти шагов. Глубоко вдохнув шафрановый дым, всё же выдала свои опасения вслух: — Я же могу выпить всё до дна. Все удовольствия. Сделать жизнь абсолютно тусклой…

— Но ты этого не сделаешь, — лениво и даже слегка устало улыбнулся Элай такой наивности. Грубияном, циником, затворником, воякой — кем угодно, но дураком он не был. — В твоих интересах, чтобы господин был счастлив, чтобы его эмоции были светлы. Вчера ты поклялась беречь мою душу — думаю, в условия такого контракта входит пункт о том, что забирать всю радость до дна у тебя попросту не получится. Вот всякое дерьмо — это пожалуйста, — он горько усмехнулся перед крепкой затяжкой, от которой закололо лёгкие. В привычный аромат сигарет упорно вклинивалась чуждая лаванда, особенно когда эйфири несмело присела в кресло напротив него. Спину она держала неестественно прямо, по-ученически.

— Многие господа… Вовсе предпочитают оставлять всё позитивное себе целиком.

— Если ты найдёшь во мне что-то позитивное, обязательно сообщи, будет интересно узнать, — Элай усмехнулся, а затем его взгляд скользнул по её местами запачканному платью. — Слушай, раз уж ты теперь под моей ответственностью, то эту хламиду точно надо выбросить. И шить самой себе из лепестков тоже какой-то дикий абсурд. Если Уолт не может ничего подобрать тебе в старой гардеробной прежней хозяйки дома, то я отправлю сообщение приличной модистке. Вместе и подберёте, что тебе там нужно, все эти дамские приблуды.

— Это совершенно лишние затраты и хлопоты, — тут же нахмурила Анни светлые брови и с лёгким смущением поправила подол платья. — Уолт уже нашёл для меня несколько отрезов ткани, и я вполне могу сама обеспечить себя всем необходимым. И прошу, убеди его, что мне не нужно приносить еду: меня он не понял.

— Ты не питаешься обычной пищей? — настал его черёд удивляться.

— Раз для тебя предпочтительней, чтобы я сохраняла такую форму, а не уменьшенную, то иногда придётся. Но намного реже, чем едят люди, и только растительного происхождения, лучше всего без термической обработки.

— Иначе говоря, если поставить тебе в комнату вазу с фруктами, то ты меня лишишь удовольствия хотя бы иногда ужинать не в одиночку, — задумчиво пробормотал Элай, и только потом осознал, какую чушь сморозил. Новая затяжка дыма не помогла скрыть, насколько данный факт его разочаровал. Не то чтобы он скучал по собеседнику, да и есть предпочитал в кабинете, а не в огромной пустующей столовой. Но ведь даже предложить Анни сесть с ним за один стол было бы дикостью. Тогда уж сразу и щенкам с отцовской псарни тоже поставить миски.