Твой личный враг

– По нескольким причинам, – с готовностью отвечает Благов, словно именно этого вопроса от меня и ждал. – То, что я бесился из-за того, что ты тем утром вернулась к Ковальчуку, – самая банальная и простая из них.

– Тогда какие другие?

Одно короткое мгновение он хмурится, отходит от окна и приближается ко мне.

– Когда я проснулся в доме один, знаешь, что я почувствовал? – спрашивает он, не сводя с меня тяжелого взгляда. Я молчу, и тогда он продолжает: – Облегчение.

От его признания мне физически больно. В груди растет дыра размером с Вселенную, а когда я с усилием сглатываю, горло стискивает спазмом. Я обхватываю себя руками, надеясь защититься от его слов, но они пробиваются сквозь броню, подтверждая самые неприятные предположения – на самом деле Благов никогда не хотел меня.

– Я всегда так дорожил своей свободой, – продолжает он. – Я не святой, ты знаешь. Мне было удобно постоянно менять спутниц, никому ничего не обещать и не объяснять. Но я подсознательно чувствовал, что с тобой так не получится. Я был растерян, не знал, что делать дальше. Пока ты спала в моем доме той ночью, я лежал без сна и думал, как удержать тебя утром.

– А я ушла, – шепчу я. – Потому что не представляла, как расстаться.

– Да, ты ушла. Обидела меня, разочаровала, но вместе с тем избавила от необходимости действовать и что-то в своей жизни менять. Только поэтому я испытал облегчение. – Я вижу, что признания даются ему нелегко. Он устало запускает пальцы в волосы, потом вновь поднимает на меня глаза: – Ты напугала меня, Мирослава: так легко внесла хаос в мою простую и понятную жизнь. Поэтому я уцепился за твой молчаливый уход как за единственный шанс ничего в ней не менять. Тогда я был уверен, что это к лучшему.

– Это было к лучшему? – спрашиваю я тихо.

– К лучшему? – повторяет он и глухо усмехается. – Неужели ты думаешь, что мы бы стояли сейчас здесь, будь у меня хоть малейшая надежда справиться с теми чувствами, которые я к тебе испытываю?

Даниил делает несколько шагов в моем направлении, а я, не доверяя своим ногам, тяжело опускаюсь на краешек дивана.

– Ты заинтриговала меня, Мирослава, – говорит он с печальной полуулыбкой. – С той самой первой встречи летом я не мог выкинуть тебя из головы, поэтому, когда в канун Нового года увидел в холле отеля, решил, что наша связь неизбежна. – Он на секунду замолкает, словно обдумывая дальнейшие слова. – В тот самый первый миг я обрадовался как мальчишка и собирался подойти, но появился Ковальчук. Тогда я принял решение, что, раз у тебя есть парень, лезть не буду, но случился тот вечер с Костей и Леной в ресторане и наше столкновение на трассе. Ты спутала все мои планы. Ты была такая испуганная, трогательная, с восторгом в глазах и щеками, румяными от мороза. Виновато улыбнулась, хлопнула ресницами, и я подумал, что пропал. При всем своем желании я уже не мог держаться от тебя на расстоянии. Не мог защититься от тебя.

– Зачем тебе защищаться от меня? – спрашиваю я удивленно.

– А зачем ты защищалась от меня? У тебя был особый инстинкт самосохранения. Ты понимала, что, несмотря на очевидное обоюдное притяжение, для тебя опасно иметь дело с таким циником, как я. Я точно так же подсознательно знал, что связь с тобой все изменит и для меня тоже.

– Я не…

– Разве нет? Ты отторгала меня с того самого момента, когда наши глаза впервые встретились на вечеринке летом. – Он подходит к дивану и садится передо мной на корточки.

Теперь он так близко, что мне достаточно лишь протянуть руку, чтобы прикоснуться к его прекрасному лицу.

– Даже не осознавая этого, ты сыграла на моей гордости, пробудила во мне первобытный инстинкт охоты, – говорит Даниил. – Чем больше ты сопротивлялась, тем сильнее было мое желание заполучить тебя. Твое отторжение, твоя красота, даже то, что ты несвободна, – это все притягивало меня как магнитом. Я, наверное, только в новогоднюю ночь понял, как ошибался, списывая помешательство на тебе на игру, которая закончится, стоит мне добиться своего. – Он вновь усмехается и качает головой: – Такой дурак! Было уже слишком поздно – я увяз по самое горло.

Я пытаюсь осознать все то, что Даниил говорит, но мысли разбегаются. Я боюсь поверить. Боюсь ошибиться, понять что-то не так и вновь жестоко разочароваться.

– Я весь последний месяц давал нам шанс забыть то, что произошло в Сочи, – говорит он. – Предполагал, что время сотрет все из памяти.

– Иногда все идет не так, как предполагаешь, – шепчу я, прекрасно понимая, о чем он говорит. Я ведь тоже возлагала надежду на время, но оно не помогло мне излечиться.

– Только не в моей жизни. Во всяком случае, до тех пор пока в ней не появилась ты. Вчера, стоило мне увидеть тебя, я понял, что месяц прошел даром и все мои жалкие попытки забыть тебя оказались бессмысленны, – низкий вибрирующий голос ласкает меня подобно прикосновению. – Ты понимаешь?

Под его пристальным взглядом я облизываю пересохшие губы и киваю:

– Я понимаю. Так же себя чувствую.