Твой час настал!

В Москве в тронной палате с вечера сидели с царем все его воеводы.Они получили известие от Истомы Пашкова, что утром назначен приступ. Знали и роспись Болотникова, кому и куда идти. Знали что биться придется с многочисленным воинством на Серпуховской и Рязанской дорогах. Сидели в размышлении с царем князь Федор Мстиславский, князь Иван Воротынчкий, князья Василий и Андрей Голицины, царевы братья Дмитрий и Иван. На удивление князьям и воеводам был призван на сей совет Михаил Скопин-Шуйский.

Дозорные принесли известие, что войско Болотникова тронулось. Стоял морозный  26-ой день ноября.

Шуйский объявил:

— Волки вылезли из затайки! Обкладывают город, как овчарню. Как мыслите, воеводы, оборонять город?

Не очень-то рвались высшие ратные чины со своими розмыслами. Никто не спешил подставить себя под поражение.

Шуйский дал помолчать и молвил:

— Тут мы поглядели кому судьба сулит удачу, и увидели удачу на челе Михаила Скопина. Хоть и молод и не искушен в битвах, как вы воеводы, но перстом Господа отмечен. Отдадим ему полки, коим держать оборону от Серпуховских ворот и до Симонова монастыря, куда идут воры, а на Ярославской и на Смоленской дорогах пусть сойдутся старейшие воеводы, что бы не обидно было тулякам и рязанцам стать под руку именитым.

Федор Иванович Мстиславский возблагодарил про себя Бога, что минула  чаша его неминуючего поражения от воров. Иван Воротынский  не менее возрадовался отвести от себя еще одну беду. Василий Голицын первым подал голос одобрения.

— Младость не имет позора! Ратное счастье приходит не по нашему выбору, а от Бога. Быть Михайле Скопину первым воеводой без мест

— С Богом! — благословил Шуйский племянника.

Не теряя времени Скопин покинул думцев. Уже с вечера его ждали полки. С ними он уже громил воров. Из встречи с воровским воинством на Пахре, он заключил, что с Болотниковым идут люди дерзкие, в бой бросаются очертя голову, но строя не блюдут, один другому в строю не помощник, действуют в разброд. Если остановить их первый натиск, тут же теряются, а если надавить, то тут же и рассеиваются. Переняли казачий обычай, да только потом собраться, как казаки, не научились.

Московскую дружину Скопин пополнил подошедшими с князем Куракиным смолянами, людьми в битвах бывалыми не только с татарами, а и с польскими рубаками. Строю послушны, о царе Дмитрии добром не поминали, ибо были наслышаны, что он готов был передать их польскому королю. Московские стрельцы в воскрешение  царя Дмитрия не верили, на их глазах и при их участии его убивали, сожгли, а пеплом выстрелили из пушки.

От дозорных явились известия, что болотниковцы продвигаются к Серпуховским воротам. Скопин вывел полки за Данилов монастырь, его полки  оперлись о стены монастыря. На стены Скопин повелел возвести пушки. Полк Правой руки отдал под начало Андрея Голицына, полк Левой руки — под начало Бориса Татева.

Едва рассвело, завидели воров. Шли они с Коломенского, испятнав черными полосами снег. Шли медленным шагом. На всех московских звонницах звонили колокола, бередя душу, неумолчным звоном.

К Скопину прибегали гонцы, с оповещением, что в этот час происходит на западных и восточных подступах к городу. Из Дарогомилова на Арбат двигалось рязанское ополчение в челе с Ляпуновым и Сумбуловым. В город его вводили воеводы Иван Воротынский и Иван Шуйский. Проведя городом должны были вывести рязанцев на подмогу Скопину. В Красном селе стоял Истома Пашков, на случай если воры прорвутся на Ярославской дороге. Сретенские ворота оберегали стрельцы под началом Петра Шереметева.

Надежная защита со спины, но Скопин не очень-то полагался на ополчения рязанцев и туляков. Единожды изменив, удержатся ли от измены, когда утяжелится сражение? Воров надо было поразить, не рассчитывая на подмогу.

Воровское войско, в челе со своим наибольшим воеводой Болотниковым, надвигалось на Данилов монастырь. Скопин дал сигнал к встречному бою. Взревели трубы, и конная царская дружина двинулась на грунях навстречу наступавшим. Перешли на рысь и конные болотниковцы. Столкновение, казалось, неизбежным. Болотников скинул с плеч паволоку в руки стремянного, надвинул прилбицу, обнажил саблю и вырвался впереди конной лавы.

Но что же происходит в московских рядах? Их кони замедляют бег. Рассыпается строй. Они повернули вспять. Бегут...

Не случилось бы такого же бегства при стычке с войском Мстиславского и Воротынского, Болотников угадал бы смысл этого маневра. Понадеялся, что обезручило московские полки имя царя Дмитрия. У Болотникова одна мысль: не упустить бы сего часа и вслед за бегущими ворваться бы в город. Вся его конная рать мчалась к монастырским стенам. Проглядел вгорячах, как рассыпался конный полк Скопина, а, достигнув монастыря, раскололся надвое, открыв плотный строй стрелецкой пехоты. Ему ли искушенному в сшибках с татарами не знать этого заманного действия? И вот наткнулся на ближний огонь из пищалей и подвел свою конницу под гибельный бой дробом из пушек с монастырских стен.