Твой час настал!

Битва за Москву разворачивалась повсюду, куда врывались ополченцы. На Никитскую улицу пробились владимирцы и ярославцы. Шел бой у Тверских ворот. Через Серпуховской вал перешли казаки и калужские ополченцы Трубецкого. На Яузе  укреплялись полки рязанского ополчения.

В Белом городе поляки теряли улицу за улицей. Оставалось одно: сесть в осаду в Кремле и в Китай-городе. Но уже доставалось им и на стенах Китай-города. Пожарский беспрестанно приступал к Никольским воротам.

Ни Иван Болотников, ни князь Рожинский не дерзнули превратить город в погорелье. Гонсевский, не задумываясь о последствиях, в слепой ярости, а еще более со страху, приказал поджечь Белый город. Сотни польских рыцарей кинулись поджигать факелами дома, заборы, сараи, бани, все, что могло гореть. Поджигали и грабили. Растаскивали запасы московских людей, сгоняли со дворов скот. В стойлах горели кони, в коровниках горели коровы, по улицам разлетались куры. Тащили съестное, роняли, топтали ногами. Ох, как пришлось позже об этом вспомнить!

Набат не умолкал.

Пушечным огнем Пожарский выбил Никольские ворота. Сеча завязалась в Китай-городе. Отбили Пожарского немецкие мушкетеры кинжальным огнем из мушкетов. Загорелся Белый город.

Истекал день, заступила ночь. Поляки уходили из Белого города при свете разгорающегося пожара. Небо над Москвой застлало огромное зарево.

2

Занялся рассвет огнепальной среды. Затемно немецкая пехота, несколько спешенных польских хоругвей вышли на лед Мосвы-реки и двинулись жечь Замоскворечье. Оброняться от немцев и польских зажигальщиков пришлось ополченцам князя Дмитрия Трубецкого, московским людям и стрельцам. Полякам и немцам удалось зажечь Зачатьевский монастырь, а за рекой их встретили боем.

Гонсевский и пан Зборовский поднялись на колокольню Ивана Великого. Гонсевский разглядывал в зрительную трубу, начавшийся бой в Замоскворечье. Сердце его замерло. Глазам не веря, передал зрительную трубу пану Зборовскому. Зборовский поглядел и воскликнул:

— Наши идут! Король пришел! Нам надо ударить встречь всеми силами!

Гонсевский взял зрительную трубу и пристально всмотрелся.

— Неужели король? Неужели Господь и Пресвятая Дева Мария услышали наши молитвы?

Коннице в Замоскворечье делать нечего. Пришлось обратиться к немцам, чтобы немецкие пехотинцы проложили путь подступающим польским войскам. Немецкими наемниками командовал французский капитан Яков Маржерет. Ни Москва для него не внове, и московский люд знаком не по наслышке. Служил он Годунову, служил царю Дмитрию, после его гибели ушел во Францию. Во Франции издал книгу с описанием Московского государства и смуты в нем воцарившейся. Посвятил книгу французскому королю Генриху IV Наваррскому.

Опять пришел на русскую землю, отнюдь не по своему желанию, а по нужде Французского короля, которому служил соглядатаем, дабы прознать чем окончатся мятежи в Московии.

Когда пришли известия, что ополчаются на поляков русские города и идут освободить от них Москву, Маржерет, как опытный воин, полагал, что Гонсевский покинет город. Садясь в осаду, Гонсевский объявил Маржерету, что ждет прихода короля. Жалование наемникам было уплачено, Маржерету пришлось подчиниться приказу Гонсевского остаться в Москве.

Когда Гонсевский приказал проджечь Москву, Мапржерет ему заметил:

— Вы отсекаете всякую возможность замирения. А если король не придет, и мы не пробьемся из осады? Ваша милость, я знаю московских людей. Они могут быть любезны, но могут быть и очень жестоки...

Гонсевский ответил:

— Мы пришли сюда не пробиваться из осады, а утвердить власть  его величества короля Сигизмунда.

Случилось то, чего опасался Маржерет. Московский Кремль оказался в осаде.

Немецкие полки стояли на льду Москвы-реки, когда к Маржерету примчался пан Зборовский. Он объявил, что в Замоскворечье входят королевские войска. Просил Маржерета идти встречь и расчистит путь для королевских войск в Кремль. Маржерету не нужно было объяснять, что явилась последняя возможность разорвать кольцо осады. Он собрал своих офицеров и сказал:

— Не поляков спасать, нам себя спасать! Или мы пробьем дорогу королевскому войску или сгорим в этом проклятом городе!

Немецкие наемники опытные воины. Они поняли, что пришел час биться не за жалование, а за свои жизни. Драться они умели. Каждый знал свое место в строю, в битве за свою жизнь не сыскать было им равных во всей Европе. Они с боем прошли сквозь стрелецкую слободу, раскидывая ополченцев и стрельцов, прокосили смертной косой дорогу для подошедшего польского войска.

Оказалось, что это вовсе не королевское войско, а всего лишь отряд находников, что собрал под своим началом удачливый польский воевода пан Струсь. Не пришла бы подмога немцев, не пробиться бы знаменитому польскому налету к Кремлю.