Тверская, 8

Вся жизнь у него – протокол. Камеры, микрофоны, журналисты, которые ловят каждое его слово, а поймав, все равно перетолковывают на свой лад! И это только то, что «над», то, что видно! Все остальное – борьба, противники, необходимость все время быть начеку, чтоб не сожрали, ответственность, ошибки, трагические и не слишком, дураки-министры, казнокрады, проходимцы, обнищавшие пенсионеры, на все лады проклинающие именно его, газетные листки, в которых его называют Иудой, война на южных границах и прочее, прочее, прочее – остается вне протокола, и этого вроде нет, но на самом деле есть!..

Интересно, о чем этот человек думает в четыре часа утра, когда у него бессонница? Вряд ли о чем-то легком и приятном.

Он вошел в магазин, оглянулся на Марину и сказал удивленно и с удовольствием:

– О! Сколько народу! У вас всегда так?..

– Сейчас не слишком многолюдно, Борис Николаевич. Все на дачах, лето ведь! Зимой и осенью у нас людей побольше.

– Значит, слухи о том, что нынче никто ничего не читает сильно преувеличены, а?..

Вспышки полыхали, камеры снимали, журналисты забегали вперед и бухались на колени, чтобы снять план получше.

Марина, не имеющая никакого опыта общения с президентами, как будто внутренне махнула рукой – ну, гость и гость, гостям обычно показывают что-нибудь интересненькое, и она пошла показывать магазин, и ее никто не останавливал. То ли потому, что она все делала правильно, то ли потому, что «сам» не подавал никаких знаков, из которых следовало бы, что смотреть он не хочет, а хочет немедленно уехать.

Он расписался в книге почетных гостей, которую ему, как каравай, подала на раскинутых руках совершенно красная Катя. Отступая, она споткнулась, и он ее поддержал.

Он купил Пушкина, какой-то самый обычный сборничек, ничем не замечательный, и уплатил за него в кассу. Все стояли и смотрели, как он платит.

Он еще похвалил магазин и уехал.

Марина вернулась в кабинет и боком села в кресло – вдруг почему-то очень устала. Рассердившись на себя за эту дамскую усталость, она еще раз проанализировала события.

Все в порядке, ничего такого не случилось.

Президент заехал к ней на огонек, остался доволен, в грязь лицом она не ударила, и никто никуда не ударил, все было очень неплохо.

В понедельник на летучке она всех поблагодарит.

У нее был свой метод общения с сотрудниками. Она всегда сначала хвалила, и даже если хвалить было совсем уж не за что – все равно выискивала, за что бы такое похвалить. А потом произносила магическую фразу «И в то же время...», и тут следовал детальный, подробный и честный разбор полетов.

Впрочем, что касается сегодняшнего приключения, и разбирать особенно нечего. Поду-умаешь!..

Телефон зазвонил, и Марина, продолжая думать о президенте, свите, черных машинах, журналистах и Пушкине, взяла трубку и сказала рассеянно:

– Алло!

– Я догадался, – придушенным детективным шепотом сказал отчим ей в ухо. В шепоте, тем не менее, слышалось некоторое торжество.

– О чем? – не поняла Марина.

– Обо всем, – объявил отчим. – Наш с матерью санаторий обходится нам в полтора рубля, потому что вы с Митей за него доплачиваете! А?!

Марина молчала, пораженная в самое сердце невиданной родительской проницательностью.

– Молчишь?! – зловеще фыркнул отчим. – Молчишь! Значит, так оно и есть! А ты думала, я не догадаюсь, что ли?!

3

«Мне нужен Фауст, только я не помню, как книжка называется!»

«Она так и называется – „Фауст“. Автор Гете».

«Да не-ет! Мне нужен автор по фамилии Фауст, я точно помню. А книжка называется „Функционер“. Ну, или „Милиционер“! И что вы на меня так смотрите?»

«Должно быть, вам нужен Фаулз, „Коллекционер“!

«Да, да, это самое! А я как сказал?»

Диалог в книжном магазине «Москва».

Вообще говоря, воровали всегда. Дня не проходило, чтобы что-нибудь не сперли. Раньше Марина все время бесилась – в ее голове решительно не укладывалось, как это можно прийти в магазин и что-то такое там взять, не заплатив!..

А потом ее муж сказал, что следует рассматривать этот бесконечный процесс, как естественные убытки.

– Помнишь, в советские времена была усушка, утруска и еще что-то, я забыл?

– Не помню, – упрямо сказала Марина.

– Не помнишь, потому что еще маленькая была, – с удовольствием объявил муж, которому нравилось, что Марина значительно его моложе.

Это нравилось ему последние двадцать лет, что они были женаты. Время от времени она была девочкой с косичкой, а он взрослым и опытным человеком, вот как сейчас, когда он поучал ее про «усушку» и «утруску».

– В общем, всегда есть естественная убыль!

– Митюш, я все знаю про естественную убыль, но это кем надо быть, чтобы просто так зайти и...

– Ты об этом лучше не думай. Все равно не поймешь! И потом, крадут в основном по мелочи!