Тварь живучая 2

— Секо! — успеваешь крикнуть ты, и, прежде чем облако сна успевает окончательно выключить твой разум, видишь через уже смыкающиеся веки очередную ярко-зелённую вспышку. Зная, что уже не успеваешь наколдовать щит от усыпляющих чар, решаешь чуток нашкодничать и слабым голосом повторяешь четыре буквы режущего проклятия. Твой мозг перестаёт работать, и ты падаешь, но край сознания успевает уловить, что твоё последнее проклятие цель свою нашло. Веки тяжелеют, а мысли становятся всё путанее и туманнее. Ты, почему-то улыбаешься. А улыбаешься ты тому, что ты МОЖЕШЬ улыбаться. Все считают, что профессор Северус Снейп или бесчувственная скотина, или просто человек с железным самоконтролем. Но тебе то не знать, что профессор Снейп просто не понимает, как человек в его положении может вести себя иначе. Для тебя такое поведение логично. Сарказм — способ мышления, а не способ высмеять всё и вся. Спокойствие — это именно спокойствие, а не призрение вперемешку с заклинившим самомнением и нереальным самоконтролем. Ненависть и предвзятость к большинству учеников — объективное отношение к стаду баранов и чуток служебных обязанностей, ведь кто-то должен защищать змеиный факультет от остальных? Никакие личные счёты тут не причём. А причина, по которой ты даже не пытаешься бороться с общей неприязнью вовсе не в том, что тебе она нравится, бред! Кому может нравиться, когда его ненавидят? Просто так тебе проще жить, а зачем усложнять, добиваясь любви у людей, которые тебе не важны? Это у Дамблдора синдром мессии, а потому он считает обязательным, чтобы все любили доброго дедушку. Снова улыбаешься своим мыслям и проваливаешь в темноту, которая, вопреки правилам и банальной логике, имеет розовый оттенок, благодаря сонным чарам. Приятное чувство.

— Сева, хватит халяву гонять. Просыпайся, — сказал Гарри и завёл машину.

— Профессор Снейп, сколько пальцев вы видите? — спрашиваю я, махая рукой перед длинным носом у зельевара.

— Два. Мисс Грейнджер, все и всегда показывают именно два пальца, потому что иные варианты просто идиотские. А потому и сам способ проверки является таковым, — раздаётся тихий, но всё равно злобный голос Снейпа.

— Мона, он в порядке, — улыбается мне Гарри. — Наш бедный пикап не выдержит ещё одного перемещения, так что за чертой города мы взлетим, и добираться до штаба придётся относительно обычными методами.

— Что я пропустил? — поинтересовался уже более крепким, а оттого и ещё более язвительным голосом профессор Снейп.

— Тебя вырубили почти у самого зала парламента. Там шёл бой. Твоё бренное тело спрятали, а сами пошли воспитывать псов. Ворвались, многих убили, махнули гривами, сделали финт ушами и ушли, захватив с собой пару трофеев, — Гарри говорил быстро и весело, настроение у него явно поднялось после того, как мы оказались в безопасности.

— Какого рода трофеи? — полюбопытствовал Снейп.

— Человеческого рода. Хомо-Магикус.

— Кто бы мне напомнил, не показалось ли, что кто-то давал команду никого не оставлять в живых, — не преминул уколоть Поттера зельевар.

— Северус, в этом и есть прелесть командования. Я просто физически не могу нарушить приказ, потому что каждым своим действием, противоречащим этому самому приказу, я даю новый, — с очередной улыбкой на израненном лице ответил Гарри. Снейп в ответ только фыркнул.

— А почему мы не можем перенести машину мгновенно? — интересуюсь я. Ведь действительно, почему? И мы пускаемся в длинный разговор о высоких материях, в который, как не странно, очень быстро вступает и директор, а потом и профессор Снейп. Разговор получается длинный и очень интересный. Гарри впервые на моей памяти рассказывает о своей «первой» жизни без холода и непробиваемой грусти в голосе. Нам рассказывают про то, как ведут бой смешанная группа из магов и обученных маглов. Про то, как маглы приняли магов и про то, какое общество начало строится, вопреки старанием змееголовых гадов. Рассказ был длинный и интересный, а мы с профессорами всё время уточняли и делали свои замечания в крайне редких случаях, когда видели какую-то глупость, нелогичность в системе того, будущего общества. Тем временем наш бедный пикап выехал за черту города и свернул на первую же просёлочную дорогу, где была включена система маскировки, а затем колёса попрощались с дорогой и началась воздушная часть нашего пути. Я с искренней радостью наблюдала за Гарри и, как не странно, Снейпом. Злобный профессор был просто в ауте от всего происходящего. Он не понимал, как это вышло, что он мало того, что сидит в одной машине с тремя гриффиндорцами, так ещё и поддерживает беседу и РАДУЕТСЯ этой самой беседе. Наверное, сейчас мирок сального слизеринца рушится. Кстати, а вот интересно, почему все-таки у Снейпа столь отвратительные волосы и что он со мной сделает, если я его об этом спрошу?

— Гарри, а спроси Снейпа, почему у него такие сальные волосы, — шепотом на ушко произношу я, а потом резко отстраняюсь от Поттера подальше, потому что его начинает душить приступ хохота.