Тварь (СИ)

— С тех пор началась бесконечная череда его подвигов. О том, что он творил до своего совершеннолетия, написано столько воспоминаний очевидцев, что не хватит этого дома для хранения книг о его подвигах. Ко всему прочему, отец ещё и гениальный стратег. Вообще-то, он был лучшим во всём, и как бы я к нему не относился, я всегда буду думать о нём как о великом гении эпохи. Он даже умудрился каким-то образом построить партнёрские отношения с Айамийской Империей и даже приобрести лучшего друга в лице императора Шьямалана.

— Это так удивительно? — не удержалась я от вопроса.

— Удивительней некуда. Император народа айамиа весьма избирателен по отношению к лицам, его окружающим. Он никогда к себе не подпустит того, кому не сможет полностью доверять.

Я присвистнула — сойлар Лайонай казался мне холодной ледышкой, вообще не способной на какие-то чувства или эмоции. А уж на многолетнюю дружбу и подавно. Если в его нечеловеческую жестокость и жажду убийства я поверила легко, то в способности к эмпатии я очень и очень усомнилась. Мне почему-то снова вспомнился сон о смерти с голосом сойлара, молящей о спасении, а в воспоминаниях всплыли ледяные равнодушные глаза Кайраны, и я грустно улыбнулась, ощутив непонятное тепло на душе.

Тем временем Нир продолжал:

— Отец желал получить память рода как никто другой. Он был одержим этой идеей и думал, что легко пройдёт церемонию. Однако его самоуверенность и стала камнем преткновения. Отец не учёл одно условие, вернее, посчитал это условие смехотворным пережитком прошлого, за что и поплатился.

Нир опять замолчал, поудобнее устраивая меня у себя на коленях, а я заелозила в нетерпении и спросила:

— Что за условие?

Вайр засмеялся и не больно щёлкнул меня по носу.

— Любопытная какая.

Я сделала вид, что обиделась и куснула Нира за шею в отместку. Вайр не дал мне отстраниться и прижал к груди, обняв за плечи, и я услышала, как медленно и равномерно бьётся его сердце.

— У каждого наследника, вступающего в своё совершеннолетие, должен быть сопровождающий — эйили. Нет разницы, мужчина это будет или женщина. Главное условие: сопровождающий должен быть не безразличен вступающему в своё совершеннолетие. Иными словами, наследник должен испытывать к эйили сильные эмоции, и без разницы, презрение это, ненависть или любовь. Именно эти эмоции выступают якорем, позволяющим душе не потеряться в первые минуты слияния с памятью предков и не уйти за черту. Отец посмеялся над этим условием и сделал своей эйили юную наследницу древнего рода Айрею Сиодай, мою мать. Он был абсолютно равнодушен к ней. Её высокий статус, чистейшая родословная и незапятнанная репутация — вот всё, что нужно было отцу от моей матери. И на церемонии он не смог совладать с памятью рода. И, наверно, погиб бы, если бы не бабушка Гаэша. Она вытащила его из-за черты и вернула в реальность, но слишком много за это заплатила. А отец, никогда не отличавшийся эмоциональностью, после церемонии стал ещё холоднее и равнодушнее к окружающим. А со временем вообще превратился в какую-то ледяную статую.

Ниари замолчал, а я вспомнила его церемонию совершеннолетия. Тогда я сопровождала Нира, а после окончания ритуала сойлар Кайрана был недоволен, что Нир привёл именно меня, а не Изалай. И Нир тогда ответил, что ритуал прошёл гладко только потому, что я — его любимая игрушка. Меня передёрнуло от чувства неправильности всей этой ситуации. Я снова посмотрела на Ниари, сейчас он показался мне таким далёким, нереальным. И все эти два месяца мне будто приснились.

Вайр словно почувствовал моё настроение и потянулся к моим губам. Я позволила ему поцеловать меня, но настроение не улучшилось, а стало только хуже. Ощущение надвигающейся грозы сковало моё тело, а к горлу подступил горьковатый ком. Я молча встала, подошла к шкафчику и взяла полотенце, закутавшись в его нежную мягкость.

— Пора собираться, Нир, — сказала я, выходя из ванной комнаты, — иначе мы сегодня никуда не улетим.

Я спустилась вниз и вошла в гардеробную. Скинув полотенце на пол, надела чёрное нижнее бельё, джинсовые шорты и майку. Подумала немного и накинула на плечи длинный вязаный кардиган — в Южной Америке сейчас, может, и жарко, но вот до лайра мне придётся добираться по снегу. Пройдя в гостиную, я обнаружила на барной стойке недопитый кофе, взяла ещё тёплую чашку, прошла к креслу-качалке у окна и села, уставившись на звонкую чистоту зимнего утра. Мне не хотелось покидать этот дом, не хотелось разрушать хрупкое счастье, в котором я пребывала последние два месяца. Я никак не могла понять, откуда взялось ощущение, что я больше никогда сюда не вернусь, но оно с головой захватило меня, засасывая в трясину какой-то безнадёжной тоски. Я вздрогнула, когда Нир положил мне на плечо руку.

— Пойдём? — спросил он тихо, будто чувствуя моё настроение. Я улыбнулась ему и так же тихо ответила:

— Пойдём.

Мы взялись за руки и вышли в морозное солнечное утро. Ниари вошёл в лайр, сел в кресло пилота и активировал Эн, я уселась рядом и сразу же увидела входящий видеовызов.