Тварь. Кассеты Андерсона

— Да, спасибо.

Я легонько тронул его за подбородок.

— Тогда ложись и выспись хорошенько.

Он поерзал, устраиваясь под одеялом.

— Постараюсь. Спокойной ночи, Майк!

— И тебе того же, приятель.

Я закрыл за собой дверь. Рокси переоделась в коричневый стеганый домашний халат и теперь сидела в кресле, куря сигарету. Момент был упущен. Я видел, что и она об этом жалеет. Она протянула забытую мной пачку. Я сунул сигареты в карман и махнул на прощание. Никому из нас не хотелось говорить.

Харви, очевидно, пошел спать. Лестницу освещали только оставленные на ночь маленькие лампочки в виде свечек, а холл внизу тонул в непроглядном сумраке. Пробираясь больше на “ощупь, я нашел комнату Билли, ничего не опрокинув по дороге. Он лежал в постели, но не спал.

— Билли, это я, Майк.

Он включил ночник возле кровати.

— Заходи.

Я закрыл дверь и сел радом с ним в кресло.

— Опять я к тебе с вопросами. Поздно, знаю, но надеюсь, что ты не против.

— Конечно, нет, Майк. Какие новости?

— А, ничего особенного. Мисс Грэйндж до сих пор не нашли, и все валят на нее. Дилвик понаставил своих людей вокруг ее квартиры.

— Да ну? Зачем? Ведь она вроде утонула?

— Я думаю, что кому-то хочется, чтобы мы так считали. Слушай, Билли, ты говорил, будто слышал кого-то на лестнице сразу после отъезда Йорка. Раньше речь шла только о том, чтобы на всякий случай установить твое алиби, но теперь это может повлиять на все дело. Припомни еще раз, ладно? Как можно подробней.

— Так, сейчас посмотрим... Вообще-то я не слышал, как Йорк уходил, помню только хруст его машины по гравию. От него я и проснулся. У меня болела голова и во рту был противный вкус от лекарства, которое он мне дал. Какие-то таблетки.

— Непонятно, почему ты проснулся. Ведь он дал тебе снотворное.

— Не знаю, только меня вывернуло прямо в постели, оттого мне и не было с них никакого проку. Так вот, лежу я и вдруг слышу — кто-то сходит по лестнице. Нижние две ступеньки здорово скрипят. Комната, понимаешь, как-то чудно расположена. Всякий звук снаружи прямиком проникает сюда. Есть какое-то слово...

— Акустика.

— Ага, оно самое. Поэтому никто, кроме меня, и не спит никогда в этой комнате. Не выдерживают постоянного шума. Громкий ли, тихий ли звук — здесь все слышно. Похоже, тот человек старался не шуметь, да что толку, я все равно услышал. Только я думал — это кто-нибудь из домашних не хочет будить других, вот и крадется, и не обратил никакого внимания. Минуты примерно через две или три слышу такой звук, будто кто-то прикрыл лицо чем-то и кашляет, все тише, тише, потом совсем замолчал. Я как раз засыпал, когда вторая машина газанула по дороге. Твоя, наверное.

— Все?

— Все, Майк. Потом я опять заснул.

Туз лежал передо мной. Лежал лицом книзу, так что я не мог сказать, красный он или черный, но это был туз. В голове у меня опять раззвонились звоночки, которые скоро загудят оглушительными колоколами. Телега стояла впереди лошади, но если я пойму, какую упряжку нужно расстегнуть, то смогу поставить их, как полагается.

— Билли, об этом никому ни слова, понял? Если местные копы будут тебя допрашивать, ничего не говори. А понадобится что-нибудь сержанту Прайсу — посылай ко мне. Если тебе дорога жизнь, держи язык за зубами, а дверь на замке.

Он вытаращил глаза.

— Черт, Майк, неужели это так важно?

Я кивнул.

— Сдается мне, Билли, что ты слышал убийцу.

— Господи! — у него перехватило горло. — Ты... ты думаешь, убийца... — он сглотнул. — Может, он и меня попробует кокнуть?

— Нет, Билли, речь не о том. Не так уж ты для него опасен. Но остерегаться нужно не только его. Мы имеем дело не с обычным убийством. Взять хотя бы похищение. Оно как-то связано со всем остальным. В общем, сиди здесь, пока я не дам о себе знать, — на пороге, уже взявшись за дверную ручку, я обернулся и вновь взглянул в его испуганные глаза. — Билли, кто такой Мэллори?

— Какой Мэллори?

— Просто Мэллори.

— Правда, не знаю.

— Ладно, малыш, спасибо.

Мэллори. С таким же успехом он мог бы назваться Смитом или Джонсоном. Слово, и больше ничего. Пробираясь в темноте обратно, я думал о нем. Мэллори, фигурирующий в похищении, Мэллори, одно имя которого заставило Йорка побледнеть и добавило новое звено в цепи преступлений. Мэллори сидит себе где-то и радуется тому, какую поганую кашу он заварил. Йорк знал, кто он, но его нет в живых. Не здесь ли причина убийства? Вполне вероятно. Странные действия Йорка косвенно указывали на то, что Майре Грэйндж тоже известен Мэллори. Но она пропала. А если это дело рук Мэллори? Вполне вероятно. Черт возьми, у меня не было ничего определенного, все держалось на одних допущениях. Что-то должно произойти, кто-нибудь захочет половить рыбку в мутной воде и сделает первый ход.

Я собрал вместе все факты, но не мог найти в них смысла. Имя, произнесенное неизвестно кем, человек — тоже неизвестный — спускавшийся ночью по лестнице и отрицающий это, поиски какой-то вещи, по-видимому украденной пропавшей женщиной.