Тварь

На всякий случай он доехал не до своего дома, Сергею показалось, что так будет безопаснее. Таксист ехал быстро. Время – деньги. После того как они добрались, Серов скитался по дворам ещё минут пятнадцать и лишь после этого явился домой. Это приключение закончилось далеко за полночь. Закончилось оно небольшим "ранением", но всё же лучше, чем могло закончиться.

**********

Сергей проснулся поздно. Обеденное время уже давно прошло. Чувствовал он себя хорошо, что было удивительно. Выходить из дома не хотелось. Сергей был обречён провести остаток дня лёжа на диване и сидя в своих мыслях. А ещё у него были две любимые вещи, которые надоедали редко и по которым он начинал быстро скучать – дартс и груша. Во время избиения груши он не думал вообще, а вот издевательства над фотографией Сенина (еле-еле различимого), копаться в себе не мешали.

Сергей целился и крепко задумывался о самом дорогом его сердцу – об эмоциях. Он очень редко давал им выход, но это нисколько не мешало этими эмоциями жить. Сейчас было очевидно, что самые большие эмоции ему дарила работа и интриги, которые на ней плелись. Он много лет пахал как раб и искал их в другом месте. Находились они в отношениях с Верой, она помогала ему отвлечься. Сейчас Сергей всё чаще замечал то, что Вера больше не даёт ему ничего, что живёт он с ней по привычке. Пожалуй, если бы из его квартиры исчезла кровать, или (не дай боже) груша, он бы это заметил моментально, а если бы исчезла Вера, он ощутил бы это через несколько дней. Ещё Сергей думал про странные увлечения с ресторанами. Они не вызывали у него чувство стыда и каких-либо угрызений совести, напротив – они забавляли его и почему-то вызывали чувство уверенности в себе.

"Пойду ли ещё? Разумеется, только позже, сейчас нужно сосредоточиться на других вещах," – думал Сергей, отправляя в полёт очередное мини-копьё.

В районе полуночи Серов расстелил кровать. Спать ему не хотелось. Он лежал скрючившись и гладил колено, которое слегка побаливало. При этом Сергей вспоминал самый яркий момент вчерашнего вечера. Погоня напомнила ему Севку, в голове всплыла старая история.

…Когда Севка окончил школу, у него не возникло мыслей о продолжении учёбы. Как известно, тот кто не хочет (или по какой-либо причине не может) превратиться из школьника в студента, превращается в солдата. Эта же участь постигла и Севку. Его должны были призвать по достижению совершеннолетия. И Севка был к этому готов. И вот оно наступило. Друзья сидели во дворе и говорили.

– Ну что, брат? Забирают послезавтра. Пришла повестка, – улыбаясь, объявил Севка.

– Эх, жаль. Надо было хоть в технарь какой пойти… – с сожалением отреагировал Сергей.

– А зачем? Пусть хоть дурь из меня выбьют. За два года закалюсь, а там видно будет… Отметим?

– Проводы устроишь?

– Какие проводы? С моим-то батей? Ага, держи карман шире. Да и не хочу звать никого, молча свалю. Сейчас только коньячка с тобой выпьем, посидим чуть…

– А коньяк есть?

– Ишь какой. Нет конечно! Но есть идея. Слышал про новый магазин на Строительной?

– Там, где сам товары берёшь, а потом у тебя какой-то штукой считают цены?

– Именно. Есть мысль одна. Деньги есть?

– Несколько сотен есть, – задумался Сергей.

– И у меня чуть есть. Идём туда, берём дорогой коньяк и дешёвый. Меняем наклейки на них местами и получаем скидку. Ещё и на закуску хватит, как идея?

– Да стрёмно как-то это всё. А вдруг поймают? Тогда тебя заберут в другую армию.

– Да кто нас застукает? Мы вдвоём сила, вот увидишь. Я не я, если не получится, – расхорохорился Севка, – Пошли, трус, папа тебя научит.

Они пошли в тот самый новый магазин. Севка излучал уверенность. Сергей снова сомневался, сомневался, но шёл. Работники залы были легкомысленны и наивны, в те времена трюки только начинались, а потому безалаберность царствовала. Камеры наблюдения, на тот момент, тоже не были установлены, да если бы и были, друзья о них не думали.

Сергей стоял на "шухере", Севка переклеивал. Коньяк он выбрал нескромный, сверху его засыпали закуской. В конце, Севка вручил Сергею свои деньги и корзину с покупками.

– Платишь ты, я стою возле кассы и контролирую. Если что-то не так, не тушуйся. И улыбочку, Серёжа, улыбочку! У тебя вина на лице, хотя тебя ещё никто не обвинял, – негромко, но ярко подбодрил друга Севка.

Продавщица бойко пробила товар, Севка не менее бойко укладывал их в пакет. Бутылка лежала последней. Продавщица подставила её под сканер и передала Севке. Бутылка исчезла в пакете.

– Пятьсот семьдесят восемь сорок, – отчеканила кассирша.

Сергей положил шесть сотен, он смотрел на неё и смущённо улыбался.

– Восемнадцать же есть, мальчики?

– А как же, обижаете, – отозвался Севка, – Когда мы были мальчиками, вы…

– Подождите, а почему это коньяк так мало стоит, – перебила его продавщица, которая задумчиво рассматривала чек – Он, по-моему, дороже…

Севка непринуждённо взял пакет и пошёл к выходу. Сергей замер и смотрел на женщину.

– Минуточку, – крикнула она.

Севка остановился, развернулся и грозно сверкнул глазами.

– Отомри, блин!

– Охрана! – не унималась кассирша.