Тутмос

— Правитель города не может знать, сколь многочисленно или малочисленно наше войско. Он знает имя великого Тутмоса, подобного богам. И мы получим от него богатые дары, хотя и не такие, какие получили бы при взятии города. Но жадность может погубить нас, твоё величество.

Тутмос изумлённо и разгневанно взглянул на военачальника.

— Жадность? Желание обогатить владения моего отца Амона ты называешь жадностью?

— Есть жадность воинов, простых воинов. Ты помнишь, как это было при Мегиддо…

— Неужели вы ещё раз допустите это?

— Скорее ляжем мёртвыми, но ты знаешь сам, людьми овладевает необузданная страсть, которую пробуждает львиноликая Сохмет. С нею нелегко справиться даже богам…

Тутмос внезапно повернулся к Джосеркара-сенебу, который, как всегда, присутствовал при разговоре фараона с военачальниками.

— Что скажешь ты, божественный отец?

— Посылай гонцов, твоё величество. Себек-хотеп прав.

Тутмос немного растерялся, услышав столь краткий и точный совет. Он понял, что бессилен перед двойной преградой — опытностью и осторожностью военачальников и мудростью жреца. Здесь ему уже не удастся действовать так стремительно и безрассудно, как делал он это при Мегиддо. Идти в одиночку на штурм крепости немыслимо. Если можно идти самому во главе отряда по узкой горной тропе, то здесь его личное мужество бессильно.

— Что ж… — Тутмос поднял жезл, призывая к повиновению. — Пусть отправятся люди мудрые и смелые, красноречивые и знающие толк в ханаанских хитростях. Выбери их сам, божественный отец. Но если они вернутся с позором или не вернутся вовсе…