Тутанхамон. Гробница фараона

Затем появились наши друзья-корреспонденты, заполонившие всю Долину. Они употребили все свои таланты, которые были весьма значительны, на то, чтобы лишить нас последних иллюзий отшельничества и уединения. Разумеется, это было их работой, но они делали свое дело довольно бесцеремонно. Каждый из них старался заполучить ежедневную информацию именно для себя и для своей газеты. Поэтому мы испытали истинное облегчение, когда узнали, что лорд Карнарвон решил передавать все сведения, предназначенные для печати, в одну газету – «Таймс».

Другим и, пожалуй, наиболее печальным следствием нашей известности оказалась какая-то роковая притягательная сила гробницы, привлекавшая к ней всевозможных посетителей. Мы ничего не пытались скрывать и не имели ничего против посетителей как таковых. По правде говоря, нет ничего приятнее, как показывать свою работу людям, которые могут ее оценить.

Но вскоре мы оказались в таком положении, что стало ясно: если ничто не остановит этого паломничества, нам останется только прекратить всякую работу и на весь зимний сезон превратиться в гидов, потому что Долина вступила как бы в новый период своей истории. Конечно, туристы приезжали сюда и раньше, но до сих пор это делалось только с серьезными намерениями, а теперь они начали приезжать сюда, как на пикник. Раньше туристы, вооружившись путеводителями, прилежно осматривали те или иные гробницы, число которых зависело от времени, имевшегося в их распоряжении, или от прихоти проводника, затем наскоро закусывали и спешили дальше, к каким-нибудь новым достопримечательностям.

Но в эту зиму никто не считался, ни со временем, ни с проводниками. Большинство обычно посещаемых туристами мест пустовало. Гробница притягивала всех, как магнит.

С самого раннего утра начинались эти паломничества. Туристы приезжали на ослах, в закрытых повозках, в колясках, запряженных парой, и располагались в Долине, как у себя дома, на весь день. Вход в гробницу был обнесен невысоким каменным барьером, за которым они сгружали вещи и устраивались сами в ожидании каких-нибудь событий. Иногда им что-то удавалось увидеть, но чаще ничего интересного не происходило, однако это их, по-видимому, не обескураживало. Они могли сидеть так все утро, читая, разговаривая, занимаясь вязанием и фотографируя гробницу и друг друга. Если им, в конце концов, удавалось, хоть что-нибудь увидеть, они бывали вполне удовлетворены.

Когда разносился слух, что сейчас из гробницы вынесут какой-то предмет, всех охватывало лихорадочное волнение. Книги и вязание откладывались в сторону, и на выход из гробницы нацеливалась целая батарея готовых к действию фотоаппаратов. Иной раз мы по-настоящему боялись, что барьер не выдержит и вся эта толпа посетителей свалится в зияющую пасть гробницы. Но, с другой стороны, когда из темноты на дневной свет медленно выплывали какие-то странные предметы, например огромные позолоченные чудовища, поддерживавшие ложа, это действительно должно было представлять внушительное зрелище. Сами мы во время переноски таких вещей заботились в основном о том, чтобы не повредить их в узком проходе, и только сдержанный шепот, а затем взрыв восклицаний говорили нам о реакции зрителей, собравшихся наверху.

Против обычных посетителей, которые ограничивались тем, что наблюдали за нашей работой сверху, у нас не было никаких возражений. Мы даже старались по возможности выносить вещи из гробницы, ничем их не прикрывая, чтобы удовлетворить любопытство этих зрителей. Зато нам по-настоящему мешали те люди, которые под каким-либо предлогом пытались проникнуть в самую гробницу. А таких оказалось немало.

Затруднения этого рода возрастали так предательски постепенно, что мы сами долгое время не подозревали, к чему они неизбежно приведут. Но, в конце концов, наша работа практически приостановилась.

Вначале, естественно, приезжали официальные представители соответствующих учреждений. Разумеется, им мы были только рады. Точно так же мы были довольны, когда нас посещали археологи. Они имели полное право на осмотр гробницы, и мы с удовольствием показывали им все, что заслуживало внимания. Такие люди не мешали нам раньше и не помешают впредь. Трудности начались тогда, когда в ход пошли рекомендательные письма. Их писали буквально сотнями: наши друзья – никогда в жизни мы даже не подозревали, что у нас столько друзей! – друзья наших друзей, люди, действительно имевшие к нам какое-то отношение, и люди, не имеющие с нами ничего общего. Письма раздавали по дипломатическим соображениям каирские чиновники различных департаментов и министерств, наконец, я уже не говорю о рекомендательных письмах, в которых посетители сами представлялись нам, либо просто требуя впустить их в гробницу, либо весьма находчиво и логично доказывая, что мы будем нелюбезны, если откажемся это сделать. А один изобретательный турист даже решил превратиться в посыльного, чтобы проникнуть в гробницу якобы для вручения телеграммы.