Тутанхамон

— Одно скажу тебе, Эйе: счастлив тот, кто будет далёк от трона Кемет в те дни, когда не станет Эхнатона. Счастливы Джхутимес и Тутанхатон, счастливы мои дочери, все, кроме Меритатон, которой труднее будет, чем Нефр-эт. Я долго всматривался в изображения Нефр-эт и Меритатон в мастерской скульптора Хесира. Они очень похожи, но дочь слабее, нежнее. А ведь быть женой фараона нелегко... — Я изумлённо поднял брови, но Эхнатон продолжал невозмутимо: — Ты был в мастерской Хесира? Видел его дочь? Красавица! Она могла бы стать прислужницей одной из царевен. Жаль только, что носит имя старой богини[90]...

БЕНАМУТ, ДОЧЬ СКУЛЬПТОРА ХЕСИРА

Отец мой, сын художника Ани из Анхаба[91], был искуснейшим скульптором, скульптором волей покровителей скульпторов Пта и Сохмет, как говорили ещё совсем недавно, или, как говорили теперь, волей всемогущего Атона. Но сам он не мог оценить в полной мере милостей солнечного божества, ибо он был слеп, ибо в глазах его царила богиня ночи Нут. Он ослеп внезапно, в один день, высекая из камня статую Инпу[92], и если бы его величество Эхнатон — да будет он жив, цел и здоров! — узнал об этом, он счёл бы это доказательством могущества Атона, превосходства его над иными богами... Но его величество не знал этого, а знал только, что из-под резца скульптора Хесира выходят превосходные статуи и бюсты, самые достоверные изображения людей, какие когда-либо видела не обделённая талантливыми сыновьями страна Кемет. И мастерство моего отца заставило его величество разрешить скульптору неслыханную дерзость, против которой восстали все жрецы, ибо со времён правления Сетха не было такого, чтобы простой смертный, мастеровой, касался лица живого бога. Но слепой мастер коснулся, коснулся губ фараона, тяжёлых век, слишком тяжёлого подбородка, длинной и чересчур выгнутой шеи. Но зато его величество смог увидеть воплощённое в камне отражение в гладко отполированном серебряном зеркале. Каменный фараон был печален, задумчив, молчалив, но ощущалась грозная сила в прищуре его глаз, в складке у рта, в линии подбородка. Это был живой фараон, живой бог, но ещё важнее — живой человек. Долго смотрел его величество на своего каменного двойника, смотрел пристально, отступая немного назад, откидывая голову, прищуриваясь и вновь широко раскрывая глаза. И его величество сказал: «Я доволен тобою, Хесира!»

А после случилось то, что случилось, и никто не был властен изменить предначертания богов.

Его величество — да будет он жив, цел и здоров! — повелел всем членам своей семьи покорно подставлять свои лица чутким пальцам скульптора, какой бы позы, сколько бы времени ни потребовал Хесира. Его величество пожелал видеть изображения всех членов своей семьи, и с тех пор пальцы моего незрячего отца касались нежных щёк царских дочерей, гладили юношеский пушок на лице его высочества Нефр-нефру-атона, скользили по гибкой шее царицы Нефр-эт. А после они были принуждены касаться пухлых губ и миндалевидных глаз жгучей красавицы Кийи, любимой жены его величества, которая одна из всех не любила подставлять лицо под прикосновения царского скульптора. Может быть, боялась она, что они раскроют тайну её Ба? Мы жили неподалёку от дворца, в доме, при котором была мастерская, и благодаря желанию его величества у нас были рабы и слуги и обилие всякой превосходнейшей пищи. Отец работал много, больше, чем какой-либо иной скульптор в Ахетатоне, и работа в его мастерской кипела с раннего утра до позднего вечера.