Турнир самоубийц

– Случись подобное с любым другим брайаном – отлично. Не мне указывать, но, судя по отчетам, в вашем характере деяния куда более… глобальные, – язвительно закончила Белинда. – В случае, если комиссия сочтет вас жуликом и уличит в обмане, вы получите окончательный расчет…

– Ха! Нашли, чем испугать!

– …А печать с вашей ладони незамедлительно удалят.

Ульрику сделалось нехорошо. Это неприятное чувство не было страхом. К страху он привык. Страх давно стал неотъемлемой частью работы – не позволял рисковать понапрасну. Нет, то был обычный, даже заурядный, ужас перед чем-то гораздо худшим, нежели старая добрая смерть.

– Не посмеете! Это незаконно!

– Вот и посмотрим. Успехов, – Белинда одарила Ульрика на прощание дежурной улыбкой.

Телетранслятор исчез. Ульрик остался один. Если не считать снегопад. И неприятностиметр, что время от времени издавал тихий писк.

Ульрик вытащил из саквояжа пару белых перчаток взамен испорченных. Снял обрывок веревки, бросил на землю и уже направился было к городу, когда понял, что редкий писк неприятностиметра почему-то смолк.

Это было подозрительно. Если хоть десятая часть того, что он слышал о городе, видневшемся вдали, – правда, неприятностиметр должен пищать не переставая.

Ульрик обернулся: нет ли кого сзади. Пусто, только обрывок веревки с петлей сиротливо мок в луже. Он подобрал веревку, повесил на шею. Писк возобновился.

Стоило снять веревку, и писк смолк.

Чем-то она приглянулась неприятностиметру. Ульрик пожал плечами, надел вместо галстука-бабочки висельную петлю, чуть подтянул узел, подхватил саквояж и отправился на работу.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Столица Метеоритов

Отжимания по-прежнему давались с трудом, однако Нейтан присутствия духа не терял. Добро должно быть с кулаками. Да, что ни говори, а добру с ним повезло. Если учитывать массу, общий вес добра в Блэткоче изрядно увеличился с тех пор, как Нейтан перешел на светлую сторону. И даже вырос на пару килограммов с прошлой недели.

Он тренировался ежедневно. Одну стену спальни занимали клинки – катана, пара вакидзаси и танто. Еще на стене висел кухонный нож. Он выглядел так себе (если сравнивать с великолепными клинками, что выковали древние умельцы много веков назад, высоко в горах, а после по случаю купила бабушка на сезонной распродаже в Глинберри), зато его было не жалко. Нейтан частенько пускал ножик в ход, когда расправлялся на заднем дворе с глиняными горшками и старыми ящиками. Так он постигал стиль страшных убийц – черных ниндзя, – способных укокошить противника движением мизинца.

Освоил Нейтан и технику бесшумного передвижения. Во всяком случае, сам он не слышал, как передвигается: из-за свистящих хрипов, что вырывались из груди через десяток-другой шагов.

Нейтан все еще пытался оторвать живот от пола, когда грохнул взрыв, да так, что стекла задрожали. Город в мгновение ока облетела весть: началась война.

Потом сказали, что проснулось древнее чудище. Вылезло из глубин ада и направилось прямиком в Блэткоч.

Разумеется, это было неправдой. Ни одно чудище, если ему дорога шкура, не подойдет к Блэткочу и на пушечный выстрел. Слух про войну тоже не подтвердился, хотя жители успели поймать трех шпионов. Скоро выяснилось, что неподалеку от Блэткоча упал метеорит. «Шпионов» отпустили, хотя те по-прежнему клялись, будто были отправлены в город с секретной миссией, о которой с удовольствием расскажут, если им дадут немного времени поразмыслить.

Стены Нейтановой спальни были обклеены портретами Генри Блэткоча – первого и последнего мэра города. Рыжебородый, похожий на лесоруба, в сапогах из крокодиловой кожи, Генри внушал уважение и трепет одним своим видом. По крайней мере – Нейтану.

Отъявленный плут и завзятый картежник, Генри основал Блэткоч много лет назад, а потом смылся подобру-поздорову. Говорили, он был чрезвычайно тонким троллем, ниндзя-убийцей, по желанию мог становиться невидимым, а еще разговаривал на ста языках. Ходили слухи, что бреется он топором, умывается кислотой и ест раскаленное железо на завтрак.

Нейтан хотел во всем походить на Генри. Вот почему он день за днем истязал тело кувырками и отжиманиями. Тренировал и прищуренный взгляд, которым, по легенде, первый мэр обращал врагов в бегство. Нейтан часами корчил рожи зеркалу, но все, чего добился, это мастерски изображать приступ паники у больного эпилепсией, которого пытаются защекотать до смерти.

Еще Нейтан был неплохим детективом. Сейчас он расследовал одно перспективное дело: в урне возле дома вчера обнаружился пепел. Много пепла. За этим определенно скрывалась тайна.

Нейтан подошел к окну.

«Этот город, – подумал он, – словно… словно что-то нехорошее. И здешние люди… плохо себя ведут. Вот».

Город и впрямь выглядел так себе. Оставалось загадкой, почему мистер Блэткоч, личность, судя по описаниям, весьма неординарная, сделал его столь непритязательным. Все здесь было тусклым, выцветшим, помятым на вид: покатые крыши домов, узкие улочки и даже небо.

Хмурые горожане спешили по делам.

Падал мокрый снег.