Турнир партнеров

На самом деле, они много чего теперь не делали: не ели порознь, не называли друг друга по фамилии, не спешили покидать Выручай-комнату после Упражнений и… не целовались. Против первых трёх пунктов у Драко не было никаких возражений, но вот четвёртый… Он сдерживался изо всех сил. Твёрдо пообещав себе, что не будет проявлять инциативу, Малфой честно старался обуздать бушующие гормоны, отчаянно сопротивляясь искушению повалить Поттера на диван и заставить на все лады выкрикивать его имя. Ну, или зацеловать до полусмерти. Ладно, хорошо, хотя бы просто ещё один-единственный раз почувствовать, как вздрагивают нежные губы перед тем, как открыться ему навстречу, услышать, как Гарри тихо вздохнёт, когда он скользнёт языком в его рот, а потом замрёт на секунду и придвинется ближе, пылко возвращая поцелуй… Порой блондин ловил себя на том, что неосознанно тянется к гриффиндорцу, когда им случалось оказываться достаточно близко друг от друга. Тогда он до боли закусывал губу и отворачивался. И иногда успевал заметить, каким разочарованным становилось лицо Поттера.

Но, несмотря на неловкости и смущение, обоим Партнёрам было намного комфортнее в компании друг друга, нежели с друзьями или в одиночку. Как-то незаметно они стали сначала вместе обедать, оправдывая это тем, что после уроков можно было с удовольствием обсудить преподавателей и интересные события в своей уже привычной для обоих насмешливой манере. Затем к обедам присоединились ужины. А потом и завтраки. Гарри сам не заметил, как перенял многие черты Малфоя, такие как его знаменитые усмешки, привычку строить витиеватые полные сарказма фразы и некоторую пафосность речи. Слизеринский принц же в свою очередь растерял свой яд, который трансформировался в иногда злую, а иногда и вполне добродушную иронию, стал искреннее и чаще улыбаться и даже смеяться. А ещё они научились молчать в присутствии друг друга. Это молчание наполняло всё вокруг той особенной тишиной, которая казалось уютной и правильной, не требуя обязательного заполнения. В четверг вечером, через день после их Первого Настоящего Поцелуя, они впервые задержались в Выручай-комнате после Упражнения, просто валяясь на диване с книжками. К среде это уже стало нормой.

И для Драко, и для Гарри эти отношения было чем-то абсолютно новым: совершенно разные, они всю жизнь испытывали абсолютно одинаковое одиночество, - и стремительно крепнувшая связь пугала обоих. Но в то же время с каждым днём им становилось всё труднее находиться вдали друг от друга, хотя ни один из Партнёров, пожалуй, не признался бы в этом вслух.

Сейчас же Драко, пользуясь тем, что Гарри сосредоточенно смотрит на свечу, и, продолжая играть с пламенем, стал внимательно наблюдать за гриффиндорцем. Поттер хмурился и кусал губы, и не было никаких сомнений, что у него опять ничего не получается. Инструкция последнее время давала советы только ему, предлагая разные методы, но результатов их совместные старания пока не приносили. Это так явно угнетало парня, что Малфой не решался ни о чём спрашивать.

Наконец, прозвучал сигнал Временного Артефакта, но Гарри всё равно смотрел на пламя свечи.

- Что ты делаешь? - Драко подошёл и сел рядом.

- Я не чувствую его! - вместо ответа тихо сказал гриффиндорец после небольшой паузы. - Я чувствую тебя, твоё присутствие, почти всегда! Чувствую Коспера, когда он в комнате и Гремучника, когда держу его на руках. Но я не чувствую огонь как живое существо. Я его вообще никак не чувствую!

Блондин вздохнул и придвинулся ближе. Они облокотились друг на друга и стали вместе смотреть, как горит свеча.

- Я боюсь, Драко… - еле слышно прошептал Гарри. - А что если у меня не получится?

- Не говори глупости! - Малфой не смотрел на Партнёра, но тот чувствовал его искреннее желание ободрить и помочь, если сможет. - У нас всё получится! У нас не может не получиться… Ты - Поттер, я - Малфой, мы ж такая гремучая смесь, что Гремучник сам бы отгрыз себе погремушку и положил к нашим ногам, если бы смог осознать всю мощь нашей гремучести!

Гарри слабо улыбнулся и вдруг положил голову на плечо слизеринца.

- Могу я тебя кое о чём попросить? - спросил он, по-прежнему глядя на пламя свечи.

- О чём же? - Драко был ошеломлён, сдавлен, смят, просто расплющен поднявшейся в его сердце волной какого-то совершенно незнакомого до этого чувства. Это была… была… Нет, это совершенно определённо не могла быть нежность! Да и волны никакой не было…«Чёрт, я просто хочу с ним переспать! - напомнил себе слизеринец. - И из чистого благородства этого не делаю, дабы не ставить мистера Честь-и-достоинство-превыше-всего-а-перепихов-на-одну-ночь-не-бывает в неловкое положение!». И он усилием воли заставил себя не обращать внимание на то, что в груди что-то ноет всё равно.

- Спой ещё раз ту песню, - Малфой ожидал чего угодно: «Поцелуй меня», «Давай сходим в субботу в Хогсмид», «Научи меня заклинанию Круциатуса» и даже «Трахни меня, наконец!», - но только не этого.

- Тебе понравилось? - голос Драко прозвучал настолько искусственно бесстрастным, что Поттер невольно улыбнулся.