Турнир

Не добивать лежачих – либо привилегия очень сильных, уверенных в себе бойцов, либо удел глупцов. Возможно, первым убийца и слыл, но вторым уж точно не был! Череда яростных, следовавших одна за другой схваток истощила его силы. Он ощущал боль, исходившую как от изуродованного лица, так и от бездействующей руки, и не видел ни одной более-менее веской причины, чтобы благородно стоять и ждать, пока барахтающаяся у его ног девица придет в себя и наконец-то сможет подняться.

Хоть вампиров и считают хладнокровными, расчетливыми тварями, которым чужды эмоции, но все же это не так. Упорно, хоть и недолго боровшейся за свою жизнь Милене удалось пробудить в черном сердце кровососа и ярость, и гнев. Не подскочив, а медленно, торжествуя победу, приблизившись к поверженному противнику, вампир сначала сильно пнул девушку сапогом в живот, злобно прошипев при этом что-то булькающее, нечленораздельное, а лишь затем занес меч для последнего удара.

Еще миг, и острое, покрывшееся за это утро кровью многих бойцов, в том числе одного моррона, лезвие должно было опуститься и, пронзив насквозь беззащитное женское тело между лопаток, пригвоздить его к мостовой. Однако Милене ванг Бенфор вновь улыбнулась уж было покинувшая ее Удача; улыбнулась широкой, задорной улыбкой беспечного, в кое-чем наивного, но жизнерадостного и редко подолгу унывающего кудрявого паренька.

Внезапно в затылок убийце ударил прилетевший неизвестно откуда булыжник. Надо отдать вампиру должное, он не согнулся в три погибели от мгновенно пронзившей его тело боли и устоял на ногах, от толчка лишь слегка покачнувшись. Наверное, девять из десяти злодеев, окажись на его месте, сначала бы развернулись, чтобы напасть на нового врага, а уж затем потешили бы себя завершением ритуала казни. Однако кровосос оказался не из их числа. Он явно предпочитал сначала довести до конца начатое, а лишь затем, так сказать «с чистой совестью», браться за новое дело.

Невозмутимый убийца даже не повернул головы в сторону, с которой прилетел камень. Он заново занес меч для последнего, смертельного удара, но опустить его так и не успел. В воздухе снова раздался свист, а через миг второй, раза в два, если не три более увесистый булыжник ударил по рукояти меча, не только выбив оружие из крепко сжимавшей его руки вампира, но и сломав обескураженному злодею пару пальцев.

Не издав ни стона, ни иных звуков, так часто сопутствующих первому шквалу острой боли, вампир решил обернуться, но позади него не было никого. Как отрицательный результат зачастую является самым наглядным показателем, а молчание в ответ на вопрос – самой верной формой отказа, так и абсолютная пустота вокруг сказала кровососу о многом. Улочка была совершенно безлюдна, куда-то исчезло даже бесчувственное тело юного разбойника, мирно покоившееся во время схватки с Миленой на мостовой. Исчезновение ценного трофея, пусть даже в убогой упаковке из драных кальсон, ничуть не удивило убийцу, а, как ни странно, наоборот, пояснило ему, что происходит.

Изрядно потрепанный во время схватки злодей быстро нагнулся, подобрал кое-как действующей рукой выпавший меч, а затем замер, вслушиваясь в воцарившуюся вокруг тишину. Он даже удержался от соблазна перерезать горло лежавшей у его ног Милене, все еще тщетно пытавшейся подняться. Когда приходится сражаться с невидимкой, можно полагаться лишь на слух и ни в коем случае нельзя отвлекаться на пустяки, пусть даже столь приятные, как для вампира отправить в небытие моррона.

Убийца ждал, прислушиваясь к каждому шороху, к каждому шелесту листвы, и в конце концов его терпение было вознаграждено. Он угадал, с какой стороны ему в голову полетит камень, и ловко отбил его на подлете плашкой меча. Десять последующих булыжников, запущенных в разные части тела с различных сторон и дистанций, были также успешно отражены. Убийца доказал, что слух у вампиров чуткий. Юный разбойник был вынужден пребывать в невидимости и держаться от противника на приличном расстоянии, иначе бы тот его услышал. Неизвестно, как долго продолжалась бы эта игра, однако вскоре пылкая кровь юноши взяла свое. Марку наскучило ждать удобного момента для незаметного приближения к врагу с последующей молниеносной атакой, и он решил завершить затянувшееся, утомившее его действо. Парень появился, возник из воздуха, из ниоткуда, причем не за спиной, а смело перед врагом, в каких-то жалких пяти-шести шагах.

– Ну какой же ты непонятливый! – укоризненно и даже немного с напускным сочувствием произнес Марк, картинно воздев к небесам ладони, и, ослепляя врага белоснежной улыбкой, издевательски покачал кучерявой головой. – Неужто не ясно?! Всё… я силы восстановил, тебе со мной ужо не сладить! Пшел бы ты вон… нет у меня настроения для праздных бойцовских утех.