Турнир

Тот, кого называли Яростью Фрейлердов, теперь дрался только в одиночку. Когда люди начали проигрывать войну, после предательства кратонцев, Оден поднялся на поверхность и сражался с захватчиками. В одиночку. Тогда он уже не пытался контролировать свою ярость, а просто позволял ей затмевать свой разум, когда находил врагов.

Даже демоны, шедшие по пути разрушения, боялись одинокого воина следующего по пути ярости. Воин, которому были не страшны ни раны, ни боль, ни усталость. Его огромный меч останавливался лишь после смерти последнего врага на поле боя.

Когда Кнуд эвакуировал людей из своего лагеря через подземелье, демоны прознали об этом и пустились в погоню. Они планировали нагнать свою добычу в подземелье, но у входа они встретили одного единственного человека — Оден Ярость Фрейлердов встал на пути орды бесов возглавляемых двумя демонами-аристократами.

Разведчики, которых Кнуд оставил позади, чтобы отслеживать орду захватчиков, не обнаружив преследования, вышли на поверхность, чтобы разведать обстановку. Основатель Вальхаллы, рассказывавший ему эту историю уже в Москве, заплакал на этом моменте.

Разведчики обомлели от увиденной картины.

На поляне перед входом в подземелье лежала, в буквальном смысле, гора трупов, на верхушке которой находились два мертвых демона-аристократа. А на всей этой куче тел стоял, уже мертвый, Оден, опираясь на свой огромный меч. Это была не вся орда бесов, но оставшиеся в живых сбежали в страхе перед яростью человеческого воина.

Разведчики были товарищами Одена и узнали его, поэтому они забрали с собой его тело и рассказали эту историю остальным. Когда Кнуд хоронил своего лучшего друга, они не виделись уже почти три года — с тех пор как тот отправился в свой одиночный поход против демонов.

Два воина. Два лучших друга, нет, два брата. Оба смогли убить сразу двух демонов-аристократов. Для обоих, эта битва стала последней.

— Теперь вы знаете причину, по которой эти трое достойны моей поддержки, — закончил говорить Элим.

Лица остальных, как и всегда после рассказов Элима о своем прошлом, представляли собой гамму не самых положительных эмоций: гнев, злость, грусть, сочувствие — всё эти эмоции чувствовали его друзья, после этого рассказа.

— В этот раз такого не будет, — с полной уверенностью в голосе произнес Свейн.

Здоровяк был главой Европейского отделения Бессмертного Оплота, расположенного в северной её части. Он часто сталкивался с Вальхаллой и её людьми, поэтому знал много людей оттуда. Со многими хорошо общался и три сегодняшних гостя не были исключением.

— Ты ведь сделал для них всех оружие да?

Вопрос задал Ян.

Бессмертный Оплот привез на Турнир огромное количество экипировки, и далеко не вся она принадлежала самими бойцам Оплота. Десятки артефактов созданных лично Элимом должны были найти своих владельцев к концу Турнира.

— Я так полагаю тот здоровый меч, больше похожий на башенный щит для Одена?

— Ты не поверишь, но Оден большую часть времени будет махать этим мечом только одной рукой, — усмехнулся Элим.

Привыкшие к безумным высказываниям Элима, члены Большой Девятки не смогли сдержать ошарашенные возгласы. Иван с Яном переглянулись. Каждый из них использовал здоровенный, тяжелый щит. Они привыкли к ним и тяжесть щита для них была сродни приятному ощущению, нежели нагрузкой. Так было в начале сражения. К концу затяжного боя, щит висел многотонным грузом, тянув руку к земле. И это держащит в руках.

Как можно размахивать всё сражение тем гигантским мечом, да еще и одной рукой!?

— Мало вещей придают сил также как и едва контролируемая ярость, — философски подметил Арн, почесывая белую бороду, сплетенную в несколько косичек, на конце каждой из которой была вплетена металлическая побрякушка.

Кольцо, клык, дракон и шахматный конь.

Почему оборотень вплел в бороду именно такое необычное сочетание мелочей, не знал никто. Кроме, пожалуй, шахматного коня. Один рассказывал, что это любимая фигура Арна в шахматах. Причину именно такой конфигурации не знали, а вот назначение знали все до единого.

Эти мелкие побрякушки были его якорем.

Все помнили первые недели с момента проявления у оборотня особенности. Страшные недели, когда за Арном тенью следовал либо Элим либо Вернер с десятком людей. Арн мог слететь с катушек и чтобы скрутить его десяток людей должны были навалиться разом. Оборотень много недель тренировался пытаясь сохранить ясность сознания во время превращения. Для этого Элим сказал ему сделать якорь — нечто, что будет оставаться неизменным и всегда будет при нем.

Во время превращения, борода Арна оставалась практически такой же и если оборотень чувствовал, что сознание затуманивается от ярости, он касался своей бороды и чувствовал эти побрякушки. Прикасаясь к ним, он вспоминал, кто он есть и сознание прояснялось.

— Только в том случае, если ты ее контролируешь, — дополнил высказывание Арна Элим, — а у Одена с этим проблемы. Сделай так, чтобы история из моего прошлого не повторилась.

Арн кивнул.