Туркестан

– Что вы задумали? Скажите и мне!

– Скажем, Иван Осипович, когда время придет, – успокоил капитана Лыков. – А пока едем дальше. Абнизов, а откуда у вас взялось кольцо штабс-ротмистра Тринитатского? Ты его убил или опять Еганберды?

– Этих делов я не знаю! – решительно отмежевался дезертир. – Ни ротмистра, ни кольца!

Полицмейстер протянул ему шевальерку:

– Вот оно. Лежало за зеркалом, у извозчика на квартире. Узнаешь?

Арестант покрутил вещицу в сильных пальцах и вернул капитану.

– Впервые вижу. Ей-бо! Вы лучше у кинжальщика спросите. Он ведь в шайке на особом положении! Если, напримерно, Асадулла – атаман, то Еганберды при нем вроде есаула. Какие-то дела там у них, секретные… Русскому разве скажут?

Это звучало правдоподобно. Допрос прекратили, Абнизова увели в арестантское помещение. Была уже ночь, все трое сыщиков устали. Есаула решили допросить завтра. Все же Лыков дал ему свинцового гостинца – пусть немного окрепнет.

– Так что у вас там была за идея? – вспомнил Скобеев, разливая кок-чай.

– Пока рано говорить, – уклончиво ответил отставной надворный советник. – Надо сначала Еганберды выпотрошить. Если он нам это позволит. Я встречал таких – волки, а не люди! Упрется, и ничем его не разговоришь.

– И как в таких случаях поступали в Департаменте полиции? – пытливо спросил капитан.

– В Департаменте никак не поступали. Там дела в основном политические, работа аккуратная. По моей уголовной епархии начальство предоставляло полную свободу действий. И никогда не интересовалось, как я получаю нужные сведения.

– И… как же вы их получали?

– В основном через агентуру.

– А еще как? Вот, скажем, негодяй знает важное, а говорить не хочет. Бывали такие случаи?

– Конечно, бывали. Тогда я шел в столичное градоначальство, к заведующему секретно-распорядительным отделением Оконору. И тот вызывал опытных людей. Через какое-то время, большее или меньшее, негодяй начинал говорить.

– Понятно…

– Нету другого способа, Иван Осипович. Он мне самому не нравится. Без особой нужды я к нему никогда не прибегал. Есть тут у вас в Ташкенте свои оконоры?

– Я, Алексей Николаевич, позвольте вам напомнить, офицер, а не заплечных дел мастер!

Лыков рассердился:

– Я тоже связанных пленных не лупцевал! Да, пользовался услугами палачей. Когда нужно было для пользы дела. Прибегал к жестоким мерам, спасая невиновных от виноватого. И стесняться этого не собираюсь! Такая у нас с вами служба. Повторяю вопрос: есть ли здесь нужные специалисты? Иногда, если вы не знали до сих пор, требуется хоть к черту за подмогой обратиться. Чтобы людей на улицах перестали убивать.

Напоминание, что в Ташкенте убивают, а «лучший сыщик Туркестана» не в курсе, отрезвило Скобеева. Он подумал и ответил уже спокойно:

– У меня таких специалистов нет. У Аленицына в русской части – тоже. А вот про дисциплинарную роту действительно много такого говорят. Унтера там прямо звери…

– Вот пусть звери на нас и поработают. Вы хоть представляете, сколько душ загубил этот Еганберды? Только звери и смогут от него чего-нибудь добиться. И скажу так: заслужил!

– Согласен, – примирительно заявил полицмейстер. – Что мы делаем завтра?

Титус широко зевнул, не успев прикрыть рот рукой, и виновато скривился.

– Утром мы с Яковом Францевичем опять у вас. Беседуем с кинжальщиком. К нему много вопросов! Если Еганберды есаул, то он знает много больше, чем дезертир Абнизов. Как зовут телеграфиста-наводчика? Кто убил штабс-ротмистра Тринитатского? Куда могла перепрятаться шайка? Кто автор писем на арабском языке? Это только главные. Но без ответов на них мы курбаши Асадуллу будем ловить долго. А значит, у вас в городе продолжат резать.

– Я понял. Если кинжальщик откажется говорить, я отсылаю его в дисциплинарную роту. Так?

– Так. И не забудьте приставить к нему караул понадежнее! Иначе убежит.

– У меня не убежит! С ним понятно. А мы? Что делаем мы?

– Едем в тюремный замок, беседовать с плешивым Юлчи. Письма, что нашли у него, надеюсь, уже перевели?

– Да, – спохватился Иван Осипович. – Я получил их перед самым вашим приходом.

– Читайте вслух. Там всего четыре коротких записки.

– Как вы все помните? – поразился полицмейстер. – Ну, давайте читать. А то… может, завтра? Мне-то домой попасть – только пять шагов сделать. А вам ехать через полгорода. Яков Францевич вон еле сидит…

– На пенсии отдохнем! – бодро произнес Титус, подавляя очередной зевок. – Читайте!

– Ну как скажете… – Скобеев надел очки. – Тут сначала длинное славословие Всевышнему. И всего одна фраза по существу: принять дервишей и обеспечить им проезд до Самарканда.

– Ага. Надо полагать, дервиши выехали из Ташкента и двигались на юг?

– Не иначе, – согласился Иван Осипович. – Или следовали через Ташкент проездом. Но что с того? В самом паломничестве дервишей ведь нет ничего противозаконного! Они вечно шляются по краю.

– И там, где их скапливается много, скоро вспыхивает восстание, – напомнил Алексей полицмейстеру его же слова.

Иван Осипович возразил:

– Да, мы не раз это замечали. Но не все они подстрекатели! Во всяком случае, это письмо не дает нам ничего интересного.