Туркестан

– Это кажется невероятным, но ведь было же, – охотно откликнулся полицмейстер. – Черняев решил проинспектировать Аму-Дарьинский отдел. Ну уехал и уехал, так надо… Но, закончив командировку, генерал-губернатор в Ташкент не вернулся. Никого не предупредив, с одним только адъютантом, он отправился через безводную пустыню к Каспийскому морю. Короче говоря, исчез! В столице края переполох – куда делось главное лицо? Черняев никого вместо себя не оставил. И административная машина встала. А наш герой, как он потом объяснил, исследовал новый торговый путь! Помилуйте, его ли это дело? Пустыня та даже не входила в генерал-губернаторство! То есть человек, облеченный высшей властью, играет в Марко Поло…

– И что же было дальше?

– Дальше? Они с адъютантом добрались до реки, сплавились по ней на лодке к выходу в Каспийское море и оттуда дали телеграмму. Чтобы им прислали пароход. Только из той телеграммы и узнали, где находится генерал-губернатор. Прислали, значит, пароход. Черняев доплыл на нем до Астрахани, в самый день коронации Александра Александровича. И решил он навестить государя! Не заходя, так сказать, домой. И отправился в столицу…

– Навестил?

– Точно так. Явился в Петербург, без доклада, без бумаг, требующих высочайшего решения, как говорится, налегке. А главное, без вызова! Как потом выяснилось, Черняев почему-то вбил себе в голову, что на коронации он должен стоять возле особы императора!

– Для чего? – удивились купцы.

– Для его защиты! Без Черняева никак бы царская охрана не справилась… Но на саму коронацию генерал уже не успел. И решил хоть покалякать с Его Величеством. Ну, ему и сказали, чтобы возвращался бегом к месту службы. А вскоре и выкинули. Вот такие люди управляли краем!

Раздосадованный воспоминаниями капитан повел спутников на выход. Но глянул на аляповатую мазню госпожи Розенбах и растерянно добавил:

– Кауфман, Кауфман! Великий человек. А ведь при нем тоже все решали фаворитки! Была такая Зинаида Евграфовна Каблукова… Наместник сделал ее мужа – тот был пустое место – генералом и правителем канцелярии. А Зинаида Евграфовна играла судьбами людей. Кто ей кланялся – тех возвышала, а кто сторонился – тех наказывала. Место у нас, что ли, такое?! Сильные мира сего… Э-эх!

Полицмейстер оставался в философском настроении весь следующий час. Он показал приятелям крепость, выстроенную сразу после взятия Ташкента. Шестиугольная в плане, с выступающими бастионами, она и сейчас производила серьезное впечатление. Пушки батарей внутри, как сообщил капитан, были нацелены на туземный город. Мало ли что?

По соседству с цитаделью находилась еще одна братская могила. У Камеландских ворот, куда завтра пойдут крестным ходом, похоронены павшие во время штурма Ташкента 15 июня 1865 года. Штурма, закончившегося взятием города. А до него был еще один штурм, неудачный. Он произошел 15 ноября 1864 года и стоил жизни восемнадцати нашим солдатам. К этой могиле никто не ходит, но четверо русских помолились на ней за павших. Рядом, в маленьком садике, стоит главная достопримечательность нового Ташкента – домик Черняева. Он был сложен из сырцового кирпича в один день. Десять на восемь шагов, в две комнаты с одним окном, с камышовой крышей, домик поражал простотой и подлинностью.

После всего увиденного времени у гуляк оставалось только, чтобы поужинать. Лыков свистнул извозчика, но полицмейстер уперся. Оказалось, что сажать больше трех седоков возницам в Ташкенте запрещено. А их было четверо! Купцы уговаривали Ивана Осиповича ехать в ресторан всем вместе, черт с ними, с правилами! Но тот заявил, что не ему, служителю закона, этот закон нарушать. Какой пример он подаст в городе, где его знает каждый верблюд? Пришлось добираться в ресторан «Россия» двумя партиями.

Телятина в соусе из петушиных гребешков действительно оказалась на высоте. Но стоила 5 рублей 30 копеек порция! Понятно, что обычный капитан не мог ее себе позволить. Негоцианты расстарались и угостили Ивана Осиповича на славу. И все просили не оставлять их советами… Скобеев сделался весел, но не пьян, доброжелателен, но без фамильярности. Уже в темноте его на извозчике отправили домой. Торговые люди дошли к себе пешком и тут же уснули.

Глава 4. Два трудных дня

Утром в гостиницу явился молодой джигит. Высокий, стройный сарт, белозубый и смешливый, назвался Шалтай-Батыром. Он объявил, что приставлен полицмейстером к русским купцам на весь день. Его обязанность – показать крестный ход, но, кроме него, еще и занимательные места туземного Ташкента. Если гости не прочь, конечно…

Негоцианты как раз завтракали. Лыков спросил городового, не желает ли и он перекусить? Тот доверчиво улыбнулся и ответил, что уже кушал. Но если таксыр хочет сделать ему селяу[35], то он покушает еще раз. Таксир захотел, и парень спорол битки с гречкой, творожники со сметаной и два стакана чая. После этого он сразу полюбил Лыкова и в дальнейшем обращался за указаниями только к нему.