Читаем Тургенев и Виардо. Я все еще люблю… полностью

Какая странная эта встреча Луизы с сыном после 13-летней разлуки, за время которой он почти превратился в мужчину! He припомню, видел ли я что-нибудь подобное на сцене – это легко изобразить обыкновенно или даже правдоподобно; чудовищно трудно изобразить это правдиво. B давние времена это мог бы сделать Шекспир, сейчас, может быть, Лев Толстой и только он один… Кстати о Толстом, я ожидаю его в Спасское дней через 5–6. Что до г-жи Савиной, которой ты меня, впрочем очень мило, дразнишь, – я почти уверен, что она не приедет, а если и приедет, – мне не составит большого труда сдержать данное тебе обещание: этот огонек от пучка соломы уже давно погас. Элемент фиглярства слишком проступил наружу; она живет только в театре, театром и для театра. Как бы охотно сказал Баландар: фигляр исчезает – и фигляр опять появляется.

Итак – Марсель очаровательна; я так и представлял ее: есть в кого. Есть ли уже в ее мордашке это сходство – не в чертах – но в выражении с бабушкой Полиной, которое я обнаружил? A Жанна – растет? Передай же ей, что я все жду письма, написанного ее рукой.

Дочь г-жи Полонской – ей 10 лет, очень миленькая – и я немного к ней привязан – но что касается детей – есть только дети в доме Виардо… все остальные – шантрапа!

Ha днях в Спасском произошло трагическое событие. Перед нашей террасой вечно толпилась стайка воробьев, неожиданно налетел ястреб и, коснувшись крылом земли в двух шагах от нас, на наших глазах унес одного из них. Он и пискнуть не успел; оставшиеся как-то по-особенному закричали и бросились в кусты. Этот ястреб действовал по праву, но в смерти всегда есть нечто уродливое и неожиданное, даже когда она служит жизни. Ничего, однако, более обыденного!

Довольно подобной философии; лучше я воспользуюсь оставшимися полями um Dir hundert mal die liebei Hande zu kiissen und um Dir zu sagen, dass so lange icl lebe[143]… остальное тебе известно. Поцелуй всех, начиная с Жоржа, и будь вполне уверена, что тебя обожают.

<p>Полина Виардо – Тургеневу</p>

20 июля (1 августа) 1881. Буживаль.

Понедельник, 1 августа

Вчера Луи отметил в 81 раз свое 31-е июля!

Я только что закончила переписывать для вас «Вот зеркало мое», которое посылаю с этим письмом. Ах, если бы дама, предлагающая свое зеркало Венере, была так же прекрасна, как я сейчас, не сомневаюсь, она с радостью бросила бы его на пол. Представьте себе, мой дорогой Тургенев, что позавчера меня укусило в нос уж не знаю какое ужасное насекомое! C тех пор моя бедная картофелина воспалилась, покраснела и продолжает раздуваться. Это произошло, когда я садилась в трамвай на пути в Париж, так что я не могла приложить ни нашатыря, ни уксуса, да вообще ничего. Ночью все это так меня беспокоило, вызывало столь непреодолимое желание оторвать нос (глаз я не сомкнула), что пришлось вызвать доктора Маньена, который прописал мне амидоновые припарки, компрессы, беречься ветра, сквозняков, выписал лекарство Гуниади и т. д…Он опасается, как бы эта огромная опухоль не перешла в экзему, а я, которая пуще черта этого боится, слепо выполняю все его предписания. Ho если б вы видели, как я выгляжу! Решительно, я тоже предложу свое зеркало Киприде![144]

М-ль Панаева, я думаю, восхитительно споет мою вещицу[145]. Должна ли я ей ее посвятить? сделайте на ваше усмотрение.

Буживальский праздник начался вчера с великолепной погоды. Никогда еще не было такого обилия красивых лавочек. Мы купили папе в подарок клетку с четырьмя парами хорошеньких птичек, капуцинов каштанового цвета с черными головками и большими голубыми клювами, пару серых бенгальских с красными клювами, еще пару бенгальских, серо-узорчатых с красными ожерельями – самец принимается прыгать перед или, скорее, сбоку от своей самочки, щебеча презабавнейшую и наиглупейшую арию – тогда, по истечении некоторого времени после этого довольно трудного упражнения, его благоверная, желая выказать свое удовлетворение, склоняет головку набок, полуприкрыв глаза, и позволяет своему обожателю поискать у себя насекомых, что он и делает почти лихорадочно. У четвертой парочки тельце коричневое, а брюшко оранжевое. Bce очень миленькие и забавные: на ярмарке есть птицелов, потому встречаются довольно редкие породы… два попугая от 100 до 200 франков, если пожелаете! есть один попугай (но не в Буживале) красный с черно-белыми полосами, говорящий и стоящий 1000 франков! Видите, таких чудес мы в Буживале пока не видывали.

Сегодня целый день шел проливной дождь… Вот силуэт вашей подруги. Что вы на это скажете? Успокойтесь, сегодня она вас не целует, но любит по-прежнему.

He дать ли мелодии название «Offrande а Cypris»[146]? По-русски, versteht sich[147].

Тургенев умер 22 сентября 1883 года в Буживале на руках у Полины.

<p>Часть четвертая. Что было потом</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии