Турецкий транзит

– Ты присмотри себе чего-нибудь, – сказал Прокопов.

– Только я сама, – произнесла девушка не столько для него, сколько для продавцов с голливудскими улыбками.

Отгоняла их, как назойливых мух, пытаясь совладать с собой в такой непривычной обстановке.

Рубашка из хлопка – пятьсот долларов. Рубашка из бамбука – восемьсот. Блузка из шелка – тысяча триста долларов. Блузка из шифона – две.

Тут неплохо можно приодеться, имея в кармане пятнадцать-двадцать тысяч долларов свободных денег.

– Может, еще где-нибудь посмотрим? – предложила она.

– Конечно, – легко согласился Прокопов.

Разве солидные люди покупают вещи впопыхах? Выбор покупок – это ритуал, и негоже лишать себя такого удовольствия.

Они прошлись по ряду бутиков, оценивая роскошь, выставленную напоказ.

Питательный укрепляющий крем за триста пятьдесят долларов, крем-эликсир за тысячу сто пятьдесят, женские брюки за полторы, сумка за две семьсот и пальто за восемь тысяч долларов.

– Тебе что-нибудь здесь нравится? – спросил Прокопов.

Ей показалось, что будет невежливым сказать, что совсем ничего.

– Вот это, – показала на платье, возле которого как раз стояла.

– Хорошо, купим, – отозвался невнимательно Прокопов.

В его словах ей почудилась та легковесная необязательность, с какой обычно взрослые раздают детям обещания в магазинах игрушек – все купим, но потом, позже, а это значит – никогда.

– Ты присмотри себе здесь что-нибудь, – сказал Прокопов. – А я пока зайду в автосалон. Там «Бентли», давно себе хочу такую. Круто!

Он сейчас был как мальчишка, которому скучно быть в магазине вместе со взрослыми. И он норовил улизнуть.

– Я тебя найду здесь, – пообещал он. – Через полчаса.

Но едва он ушел, ей сделалось слишком неуютно. Будто вместе с ним ушла уверенность. Он положил эту уверенность в карман и унес с собой.

Она зашла еще в один бутик, но тут же обнаружила, как все вдруг изменилось. Уже не было обращенных к ней улыбок, а была холодная вежливость, граничащая с настороженностью. Натренированные взгляды продавцов тотчас обнаруживали какое-то несоответствие. Посетительница бутика была хорошо одета, но что-то ее выдавало. Что-то сигнализировало о том, что она здесь – случайный человек.

Она едва сдержалась, чтобы тут же не развернуться и уйти, заставила себя пройтись по магазину и только после этого покинула его.

Ее разглядывали из-за витринного стекла надменно и презрительно, и она не сразу даже сообразила, что это манекены.

Прокопова она нашла в автосалоне. Он, как зачарованный, бродил среди лакированных красавцев.

– Ты уже? – спросил он невнимательно.

– Да.

Тут он очнулся наконец.

– А покупки где?

– Какие покупки? – не поняла она.

– Ну, ты сказала, что тебе понравилось. Платье там какое-то. Я думал, ты возьмешь. Карточка у тебя с собой? Там двадцать тысяч баксов, на той карте.

* * *

Он заставил ее купить это платье, хотя на самом деле оно ей нисколько не нравилось, и она не стала останавливать Прокопова только потому, что не хотела расстраивать его, хотя тысячи семисот долларов было жаль, конечно.

Когда сели в машину, Прокопов включил радио. Был он по жизни брутальным, ну и вкусы, естественно, соответствующие. Блатняк из динамиков, других песен он не слушал.

Она нахмурилась.

Он запоздало осознал свою ошибку. Выключил радио.

– Ты бы дала мне какие-то диски, – произнес почти виновато. – Какие сама обычно слушаешь. Я бы ставил при тебе, мне не трудно. Ты кого любишь?

– Криса Ри.

– Кого-кого? – напрягся Прокопов.

– Крис Ри, – сказал она. – Певец такой.

– Не наш?

– Из Англии он, кажется.

– Живой?

– В смысле?

– Сейчас – живой? Не умер он еще?

– Кажется, живой.

– Ну хочешь, мы его закажем? У тебя, кстати, день рождения скоро. Приедет – будет петь. Специально для тебя.

– Гастроли будут?

– Зачем гастроли? Частный визит типа. Прилетит, споет твои песни любимые, пока мы будем трескать черную икру…

– Где споет? – растерялась она.

– Да где угодно! Там, где мы будем день рождения справлять. Хоть в ресторане, хоть у нас в квартире здесь, в Москве, хоть на Кипре. А можем прямо в Лондоне, ты говоришь – он англичанин.

– Ты шутишь?

– Еще чего! – пожал плечами Прокопов. – Обычное дело. Платишь деньги – получаешь удовольствие. Мы вот Михе на его день рождения на Кипр вызвали этих… как их… ну такие, в шапочках придурки… их по Эм-ти-ви показывают все время… И пели эти бакланы как миленькие. Так что никаких проблем. Сюрприз тебе устроим типа.

– Хорош сюрприз, – осторожно улыбнулась она. – О котором знаешь заранее. Который с тобой уже обсудили.

– Я бы и не говорил ничего. Просто я не знаю, как себя с тобой вести, – неожиданно признался Прокопов. – Я все время боюсь сказать что-то не так. Боюсь с тобой поссориться. Мы с тобой прожили порознь двадцать лет. А когда я думал, что все наладилось – там, на Кипре, помнишь? – все рухнуло, и я снова тебя потерял.

– Я не помню, – сказала она, глядя на дорогу перед собой.

– Ну вот, опять я брякнул! – процедил Прокопов, в мыслях кляня себя за непредусмотрительность.