Турецкий горошек

С Беном и Джанис у меня наладились отличные отношения, особенно с Джанис, которая готова выслушивать все мои опасения в мельчайших подробностях. Раз в неделю, иногда чаще, мы с Босси ездим к ним в Конкорд на обед, или она приезжает к нам в город. Босси больше нравится Конкорд, где она может порезвиться в саду.

Ко мне часто заглядывают Тина и Джуди. Тина не оставляет попыток добраться до моего досье. Она почему-то уверена, что существует два досье. Одно – на случай вызова в суд, а другое – для их незаконного пользования. Она не говорит мне, откуда у нее такая уверенность.

– Странно. Я чувствовала себя так уверенно, взламывая дверь моего бывшего дома, – говорю я, когда они обе сидят у меня за столом с остатками обеда, который мы только что завершили.

Все окна распахнуты. Дом благоухает ароматом распустившейся в саду сирени.

– Что-что ты взломала? – спрашивает Тина. Она наливает себе чашку горячей воды. Ее новейшая супердиета заключается в выпивании шести чашек воды в день.

Джуди тоже налила себе чашку и бросила туда пакетик яблочного чая с корицей.

– Мне хочется натуральных ароматов, – говорит она.

Ожидая, пока заварится чай, она рассказывает Тине о нашей грабительской вылазке.

– Боже мой, Лиз! Ты? Вот уж никогда бы не подумала. Ты всегда выглядела такой святошей. Хотя я также не представляла, что ты способна забеременеть от кого-то другого, кроме твоего…

У нее слишком смуглая кожа, и я не могу разобрать, покраснела она или нет.

– А ты не боишься, что эта осмелевшая святоша может заткнуть твой болтливый рот, – говорю я.

Тина вдруг совсем притихла. Я подумала, что она смутилась. Но как выяснилось позже, она задумалась.

* * *

Через три дня в семь тридцать утра Тина барабанит в мою дверь. Я еще даже не вставала с кровати.

– Как же я проголодалась. Доброе утро, – говорит она, направляясь на кухню.

Я сонно достаю сок, молоко, клубнику, джем и масло. В стенном шкафу она обнаруживает рисовые хрустящие хлопья и убирает джем и масло в холодильник. Мы ставим на стол пиалы.

До половины наполнив свою пиалу ягодами, она бросает сверху горсть хлопьев и осторожно, по бортику, наливает столовую ложку молока, чтобы оно пролилось на дно, не замочив рисовых хрустелок.

– Терпеть не могу размокшие хлопья. И не люблю хрустящую и трескучую шипучесть. Смотри, как хорошо класть ягоды на дно, тогда они остаются сухими. А где у вас салфетки?

– В верхнем ящике, слева.

Она с жадностью проглатывает содержимое плошки. В процессе поглощения пищи она роется в своей сумочке и достает копии отзывов.

– Это все, что я смогла отыскать. Я уверена, там есть еще что-то.

– Как ты эти-то раздобыла?

– Примерно тем же способом, каким ты заполучила свой компьютер, – бурчит она с набитым ртом.

Ее по-прежнему безымянная разведчица отказалась рыться в документах, до которых ей нет никакого дела. Однако она очень охотно сделала оттиски ключей от архива и от кабинета директора. Отдавая оттиски ключей, она поведала Тине, где именно находятся нужные ей документы.

Тут Тина начинает накладывать себе вторую порцию хлопьев и включает чайник.

– Хочешь чайку? – спрашивает она меня.

– Нет, я хочу дослушать историю. Скорее. – Я кручу в руках документы, боясь заглянуть в них.

Тина пожимает плечами.

– Пожалуйста. В общем, я сделала дубликаты ключей. Потом спряталась в дамском туалете административного здания, пока его не закрыли. Потом дождалась полночи. В это время охрана уходит в свою каморку до утра, хотя иногда они делают короткие проверочные обходы.

– Ты понимаешь, что было бы, если бы тебя поймали?

– Ничего не было бы. Я бы сказала, что заснула, и мне пришлось дожидаться утра.

– В кабинете директора?

– Пожалуй, это было бы труднее объяснить. Но все ведь закончилось хорошо. В любом случае я не так уж долго делала копии этого барахла. Потом вернулась обратно в туалет, а когда первые студенты пришли туда облегчиться, я вылезла оттуда и примчалась сюда.

«Потеря дара речи» – это несколько избитое выражение. Но не в данном случае. Эта девица действительно организовала ограбление, и не где-нибудь, а в кабинете директора.

– Любой смышленый малец в гетто знает, что, если тебе не дают то, что ты хочешь, надо самому взять желаемое. Будет ли у меня шанс немножко вздремнуть? А потом можно будет позвонить твоему адвокату и выяснить, что мы сможем с этим сделать.

Я устраиваю Тине спальное место на кушетке балкона. Потом оставляю сообщение на автоответчике Кэрол.

Я читаю эти отзывы. Мне не верится, что эти студентки дали мне плохие отзывы. У меня были отличные отношения со всеми, за одним исключением. Самым невероятным был отзыв Мэри О'Брайен.

– Так что же именно она написала? – спрашивает Кэрол, с упором на «именно».

Она согласилась встретиться со мной и Тиной тем же утром. В машине Тина еще пребывает в полудремотном состоянии, но, выдув у Кэрол две чашки кофе, оживает.

У моего адвоката небольшая контора с двумя письменными столами, один – для нее, а второй – для ее секретаря. Одна стена покрыта законоведческими книгами. Возле другой стоят на столе факс, фотокопировальное устройство и франкировальная машина.[21]