Турецкий горошек

– Спасибо, мне уже лучше. – Мое второе «я» захватывает власть – я цежу ехидные слова сквозь зубы. Хотя это и признак малодушия, я люблю такие орудия, как сарказм и остроты, заменяющие серьезный разговор. Мне хотелось бы сказать: «Я хочу, чтобы ты относился ко мне с той же вежливостью, с какой ты относишься к своим клиентам», – но мне не хватает решимости.

– Не начинай, Лиз, – говорит он. – Дочь моего клиента хочет пойти учиться на медсестру. Ему нужно выяснить, какие ее могут ждать перспективы. Он совершенно не одобряет ее выбор, но я сказал ему, что ты сможешь помочь ему составить более полное представление об этом.

– Когда? – Мои достоинства не интересуют моего мужа: я нужна ему лишь как помощница, обслуживающая его клиента.

– В четверг вечером.

– Я заканчиваю в час дня, но, между прочим, в пятницу у меня тоже есть занятия.

– Договорись о подмене на пятницу. И прилетай в четверг днем. На девять вечера у нас заказан столик в Царс-Палас. Тебя ждет потрясающий ужин.

Разумеется, мне хочется послать его куда подальше, ведь он оставил меня больной и не спросил, как я себя чувствую, а позвонил лишь по деловой необходимости. Я терпеть не могу, когда он распоряжается тем, как я должна поступить с моей работой. Для меня работа значит так же много, как и для него.

Но я говорю:

– Договорились.

– Хорошо. Позвони Сильвии и передай ей мои указания. Она закажет для тебя билеты. И попроси ее отправить мне по факсу копию контракта Уилсона. Пусть она сначала позвонит в атлантскую Мариетту, чтобы они заготовили для него конверт, помеченный грифом «секретно».

– А я считала, что ты в Далласе.

– Был, вчера. – Телефон отключается.

– До свидания, – говорю я, вспоминая, когда Дэвид располагал достаточным временем, чтобы быть более вежливым.

– Извини, Мэри, – снова я обращаюсь к своей студентке.

Она выглядит такой ранимой. Ее волосы убраны назад и закреплены двумя заколками-пряжками. Пожалуй, ей не хватает только жесткого плоеного воротника, чтобы стать двойником молодой Елизаветы I.

– Наверное, я сделала лучший выбор при данных обстоятельствах. – Она говорит быстро, как все ирландцы первого поколения переселенцев, и совершенно без акцента, хотя ее бостонский выговор сочетается с ирландской ритмичностью.

Разговаривая, мы начинаем покрываться потом. У нашей отопительной системы есть один большой недостаток. За время моей работы уже три раза монтеры тщетно пытались отрегулировать температуру, и она может за пять минут самопроизвольно измениться градусов на десять. Мэри обмахивается.

– Сейчас откроем окно, – говорю я. Она озабоченно думает, что я имею в виду, и наконец понимает, что это шутка, поскольку у меня в кабинете нет никаких окон. Мэри улыбается. Я рада, что она немного успокоилась. – Напиши мне, как ты там устроишься, если будет настроение. А я буду с нетерпением ждать твоего приезда следующей осенью.

Она встает и, прощаясь, протягивает мне руку.

– Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас.

– Для этого тебе надо лишь вернуться сюда и закончить образование. И стать хорошей медсестрой. – Она направляется к двери, и я добавляю: – Понятно, что не велика премудрость, но мой папа придерживался одного принципа: если жизнь улыбнулась тебе, поделись этой улыбкой с друзьями.

Не прошло и двух минут после ухода Мэри, как в дверях моего кабинета появляется Мелисса Гринбаум.

– Можно поговорить с вами, профессор Адамс?

– Конечно.

Поскольку она отличница, то вряд ли разговор пойдет об учебе. Мелиса садится, устраиваясь на свободном стуле в своем шикарном наряде, явно сшитом мастером своего дела. Я имею в виду настоящего кутюрье. Ива Сен-Лорана, а не какую-нибудь Лиз Клайборн. Эта студентка – из богатой семьи, хотя, в отличие от некоторых ей подобных, ее не назовешь избалованной и дурно воспитанной девицей. Ее отец управляет фармацевтической компанией, где Мелисса подрабатывает во время летних каникул. В прошлом августе одному из наших преподавателей понадобилось связаться с ней, так ему пришлось переговорить с тремя секретарями, прежде чем его соединили с Мелиссой.

Мне нравится, что в моих группах студентки из разных слоев общества. Недавно я заметила, что на моей лекции дочь арабского шейха сидит рядом с дочерью бывших наркоманов из трущоб, получившей стипендию на бесплатное обучение.

– Я даже не знаю, с чего лучше начать. – Она задумчиво перестраивает композицию скрепок на магнитном держателе. Я жду. – У меня неважно идут дела на курсе профессора Самнера.

Самнер преподает химию. Он строг со студентами, но зато они знают его предмет. Меня удивляет, что Мелисса не справляется с химией.

– Может быть, тебе стоит обратиться к заведующему отделением?

Мелисса краснеет, и я впервые вижу, что она способна смущаться.

– Мне необходимо поговорить с женщиной.

– То есть ты не разговаривала с профессором Самнером?

– В нем-то и проблема. Уж к нему-то я точно не могу обратиться.

Звонит телефон. Я говорю Питеру, что перезвоню ему позже, когда закончу дела со студентами и подготовлюсь к очередным занятиям.

Услышав мои слова, Мелисса вздыхает:

– Я могу зайти в другое время.