Турецкий берег, край любви

За завтраком долго обсуждали, куда отправиться: на морскую прогулку с рыбалкой и дайвингом или в Памуккале. С перевесом в один голос победил второй вариант. Для путешествия такой большой компанией одной машиной было не обойтись, и Кемаль хотел попросить кого-нибудь из друзей-автовладельцев поехать с ними. Но Настя заявила, что хочет сама порулить и предложила взять машину напрокат. Кемаль засомневался:

– У нас тут такие дороги… и правила почти никто не соблюдает…

– Удивил! – воскликнула Марина. – Приезжай, дорогой, в Россию, еще не такого насмотришься! А наша Настя уже десять лет за рулем!

Кемаль без особого энтузиазма согласился. В дороге сидевшая рядом с ним Марина не без гордости наблюдала, как, то и дело бросая взгляд в зеркало заднего вида, он восторженно цокал языком.

К концу третьего часа пути по обеим сторонам дороги стали мелькать древние арки, саркофаги и мавзолеи.

– Что это? – завертела головой Марина.

– Самое древнее кладбище в мире, – ответил Кемаль. – Во втором веке до нашей эры здесь был город Иераполис. От дворцов и домов, как видите, ничего не осталось, а некрополь сохранился.

– Да, Турция – уника-а-альная страна, – с едва заметной иронией протянула Марина. – Все самое-самое только здесь. И самые древние памятники, и самые великие открытия.

Кемаль на нее не обиделся:

– Ну не все, конечно. Порох, как ни крути, китайцы изобрели. А вот пергамент впервые стали делать здесь, на территории современной Турции. И Николай-чудотворец у нас, в Мирах Ликийских, родился, и Георгий Победоносец – из наших краев, из Каппадонии. Гомер опять же…

Наконец на горизонте показались белые вершины Памуккале.

Выйдя из машин, они увидели огромные сталактиты, сверкающие на солнце белоснежные террасы-травертины и отбрасываемые ими голубоватые тени. Но когда процессия ступила собственно на территорию Памуккале, оказалось, что соляная наледь не такая уж и белая, а на нижнем плато сотни тысяч туристских ног протоптали глубокие колеи, по которым текут грязно-серые ручьи. Да, с той поры, когда Андрон Кончаловский снимал здесь свой знаменитый фильм, приспособив Памуккале под остров феи Калипсо, семь лет державшей в плену доблестного Одиссея, здесь многое изменилось, и не в лучшую сторону.

До большой круглой ванны, выточенной водными потоками в горной породе, доплелись едва живые. Солнце жарило нестерпимо, будто собиралось установить температурный рекорд. Плюхнувшись с разбегу в воду, дамы принялись колотить руками по воде, гоняться друг за другом и визжать так, что Кемаль, состроив испуганную мину, высказал опасение о сходе лавин. У него, стоящего на краю природного водоемчика, был вид любящего папаши, вывезшего шумное озорное семейство на пикник.

Путь обратно, к автостоянке, оказался не в пример легче – вероятно, водичка в «джакузи» и впрямь обладала бодрящими свойствами.

Следующим пунктом культурной программы был находившейся неподалеку бассейн Клеопатры. Кемаль купил всем билеты, а сам отошел к машине.

Дно бассейна было живописно уставлено обломками колонн и капителей, кусками стен, на которых прекрасно сохранился высеченный на камне орнамент. В одном месте была прикопана амфора.

Стоя в очереди к камере хранения, куда на время купания следовало сдать сумки и верхнюю одежду, возглавляемая Настей компания оказалась по соседству с большой группой русских туристов. Их обрабатывал экскурсовод, утверждавший, что останки величественных строений и использовавшаяся для хранения вина посудина лежат на дне озера два тысячелетия, со времен Клеопатры. Дескать, здесь когда-то стоял дворец, разрушившийся от того, что фундамент подточили подземные горячие источники. Пораженной красотой новоявленного водоема царице было предложено: давайте очистим дно, чтобы вам было сподручнее купаться, но Клеопатра строго-настрого запретила это делать.

Гид говорил с восторженным придыханием, и было ясно, что часть суммы, которую туристы выложат за удовольствие поплескаться в водах, некогда омывавших царское тело, непременно перекочует в его карман.

– Видите чуть выступающую из воды колонну? – показал он на середину озера. – Клеопатра очень любила сидеть на ней. Вы тоже сможете это сделать, а здешний фотограф – его работы регулярно участвуют в международных выставках – запечатлит вас, и вы увезете домой свой высокохудожественный портрет.

– Послушайте, ну зачем вы людям головы дурите! – не выдержала Настя. – Все эти обломки – новодел, состряпанный в одной из мастерских, где тысячами фигачат колонны, статуи и амфоры для дворов, садов и огородов. Мы, пока сюда ехали, штук сто таких лавок под открытым небом видели, где хоть Апполона, хоть Венеру Милосскую за копейки купить можно – не то что куски развалин. А эта ваша колонна, на которой в раздумьях о тяжелой женской доле любила сидеть Клеопатра… Ну бред же, полный бред! Да вы ее небось раз в полгода меняете, потому как за сезон туристы эту «реликвию» до основания своими задницами стесывают!

– Вы не правы… – промямлил сбитый с толку гид.