Турецкий берег, край любви

Дронова не успела и глазом моргнуть, как на месте ее шустрой подружки оказался высокий брюнет. Достав из-под стола Танину руку, он склонил голову в полупоклоне и сказал по-русски:

– Я всю жизнь мечтал встретить такую красавицу.

Таня вспыхнула и потупилась. Парень был сказочно хорош собой. Огромные черные глаза, опушенные загнутыми кверху необычайно длинными и густыми ресницами, тонкий прямой нос, яркий, четко очерченный рот, легкий румянец на высоких смуглых скулах. Она таких красавцев в жизни не видела, только в кино и на фотках в гламурных журналах.

Мустафа сел рядом и принялся в упор рассматривать Таню. Уши и шея под его взглядом тут же начали пылать. Она подняла руку и потерла висок кончиками пальцев.

– Я плохо знаю по-русски, – прервал наконец молчание Мустафа. – А в моем сердце столько слов сказать, что ты очень-очень красивая. Я хочу приглашать тебя ресторан. Только не скажи «нет!». – Он умоляюще прижал руки к груди и, неестественно вывернув шею, заглянул Тане в лицо.

– Я не хожу с незнакомыми мужчинами в ресторан, – не поднимая глаз, покачала головой Дронова.

– Такой гордый девушка я еще больше люблю! – горячо выпалил брюнет. – А знакомый женщина, подруга пойдешь? Я хочу приглашать ресторан ты, Тина и ее муж Исмаил.

– А они пойдут? – спросила Татьяна и тут же поймала себя на том, что получилось слишком торопливо. – Я хотела спросить… они что, уже согласились?

– Да-да, согласились, – закивал головой Мустафа. – Свадьба – скучно, ресторан – весело. Пойдем. – Он взял ее за руку и потянул из-за стола.

Дронова завертела головой, высматривая Тину и Исмаила. «Может, они уже в машине?» – подумала она, следуя за новым знакомым. Но ни у двора, ни в «форде» Исмаила, ни в «хонде» Мустафы их не было.

– А где Тина?

Почувствовав, как напряглась в его руке Танина ладонь, Мустафа постарался придать голосу беспечность:

– Они не могут. Родственники должны быть свадьба.

– Тогда я тоже не поеду. – Таня хотела, чтобы отказ прозвучал решительно, но получилось как-то жалобно. Мустафа это уловил и пошел в атаку:

– Ты не верить свой подруга? Ты думать, она хотеть знакомить ты плохой парень?

Дронова помотала головой. Мустафа радостно засмеялся и, легонько подтолкнув ее к машине, предупредительно открыл дверцу. Татьяна, будто пребывая в гипнотическом сне, села на пассажирское место рядом с водителем и повернула голову к вставлявшему ключ в замок зажигания Мустафе:

– Но я должна предупредить, сказать Тине, что уезжаю. Они будут беспокоиться.

– Нет. Они уже знать.

В небольшом и не очень чистом ресторанчике Мустафа заказал по овощному рагу, куску телятины и бокалу местного белого вина. Дронова к еде почти не притронулась.

Кавалер, несколько раз обеспокоенно поинтересовавшись: «Тебе не нравится?» и получив в ответ поспешное заверение: «Очень даже нравится, но я сыта», в течение следующего часа заказывал только вино.

Таня выпила три бокала и немного захмелела. Поездка в ресторан с незнакомым парнем перестала казаться ей безрассудством, и теперь она уже не опускала глаза, когда Мустафа, взяв ее за руку, в очередной раз говорил: «Я всю жизнь мечтал встретить такую красавицу», «Встреча с тобой помогла мне понять, зачем я жил все эти годы» и «Ты подарила мне сказку, и я хочу, чтоб она длилась сто лет».

Хмель кружил ей голову, а обходительный красавец нравился все больше и больше. Но она все же заметила, что эти фразы Мустафа произносит без единой ошибки, тогда как разговор на свободную тему дается ему с большим трудом. Порой приходилось просить его повторить набор русских слов, чтобы понять, что именно он имеет в виду. Вывод напрашивался сам собой: признания в любви Мустафой многократно отрепетированы. Но Тане не хотелось об этом думать.

Они сидели за столиком у окна, и новый знакомый то и дело бросал взгляды на свою припаркованную у входа тачку.

– Боишься, что угонят? – посочувствовала Татьяна.

Мустафа небрежно махнул рукой:

– Барр-аххы-ло. Не мой. Друг дал. Мой авария. Бамс! – Сдвинув кулаки, красавчик изобразил лобовое столкновение. – «Мерседес». Новый. Мой отец богатый. Бизнес большой. Дом большой, много авто. Не здесь. Истанбул.

– Понятно, – протянула Дронова.

– Думаешь, я говорю неправда?! – Мустафа подскочил со стула и оскорбленно вскинул голову.

Таня растерялась:

– Нет, что ты?! Я тебе верю. Очень даже.

Мустафа как ни в чем не бывало сел на свое место и, улыбаясь, пропел:

– Ты удивительная женщина. Будь моей женой.

Дронова была так ошеломлена предложением, что даже забыла смутиться и только молча хлопала глазами.

– Я знаю: порядошная женщина не может сразу сказать «да». – Сейчас Мустафа был само смирение. Только в глазах мелькнула гордость собой: не зря одну из своих последних русских подружек он несколько раз просил повторить эту фразу, записал ее в блокнот и выучил наизусть. Москвичка в четвертом поколении, та в некоторых словах заменяла «ч» на «ш» и порой, подчеркивая свое элитное происхождение, злоупотребляла старомосковским произношением…

Татьяна продолжала молчать, и Мустафа собрал лоб в горестные складки:

– У тебя уже есть турецкий друг?