Турбулентное мышление. Зарядка для интеллекта

Выше мы говорили о том, что согласные возникают как разрывы в потоке фонем-гласных. Придыхание, обозначенное нами посредством английского «h», есть область безразличия согласных, в некотором смысле это хаос, вакуум звуков, ибо придыхание характеризуется фактически «первородным» равномерным спектром частот. В акустике существует понятие «Белый шум», «h» весьма близко к этому. Возникающая следом «р», как максимально быстрое многократное прерывание любой фонемы, не имеет собственной формантной структуры, и если исключить шумовую составляющую, почти полностью повторяет спектр той гласной, с которой употребляется.

Мы помним, что гласные соответствуют, по нашей логике, главным свойствам вещей. И как между вещами происходят превращения и взаимодействия, так и фонемы переходят одна в другую. Отрывистое произношение «А-О» по сути дает слово «АhО», да и просто редукция «О-О» приведет к возникновению «ОhО».

С разделением на гласные и согласные фонемы в Диале связано различие внешнего и внутреннего. «О!» – воскликнул бы первобытный человек, встретив как-то мамонта и поразившись его громадным размерам (что есть именно внешнее – суть же данного животного, возможно, в том, что оно травоядно). При созерцании первично явление, то, что является в первую очередь глазам человека.

Самое интересное, как и полагается, начинается с использования в слогах согласных (сущностей). Порядок следования, в полном соответствии с грамматикой симметрий-«превращений» означает, что в каждом слоге либо сущность активно проявляет себя вовне (порядок, например, ГОГ или ГО), либо, напротив, нечто внешнее влияет на сущность, пассивно отпечатывается в ней (порядок, ОГО или ОГ).

Отметим, что сами подобные превращения есть утверждение сходства сущности вещи (процесса) и её проявления (видимости), их симметрии. «Нет ничего в сущности, чего не было бы в явлении» – эта глубокая философская истина есть одна из многих, непосредственно вытекающих из самой грамматики Диала.

Два различных по «поведению» сущности типа вещей соответствуют тому, что принято называть «субъектами» (активными сторонами действия) и «объектами» (пассивными сторонами действия). Субъектами вокруг нас (в бытовом контексте) обычно (хотя и не всегда) оказываются люди.

Нетрудно поэтому понять, что основное значение слога ГО или ГОГ (активная сущность, проявляющаяся в «покое», то есть «покоящаяся, пребывающая») будет именно «человек-обыватель», просто человек, как нечто способное, в сущности Г, к действиям, но, вообще говоря, пассивное О.

А вот ГА или ГАГ – скорее, новатор, пассионарий, возможно, революционер в той или иной области. Точно так же можно подыскать (все ещё очень абстрактный) перевод и для других слогов, например, если РА – кочевник, то РУ, скорее, загонщик-пастух или что-то в этом роде, если ГУ – мужчина, то ГИ – женщина…

Обратные преобразования симметрии или превращения видимости в сущность переводятся уже в соответствии с тем контекстом, который мы выбрали с самого начала. ОГ или ОГО – объект-среда, поддерживающая его пребывание, его жизнь (природа, цивилизация, пища и т. п.). АГ (обратное от ГА) или АГА (обратное от ГАГ) тоже среда, но среда пассионария, новатора и это, скорее, орудия (или оружие) его преобразований и методы, которые он использует. Различение возникнет на следующем уровне развития слов.

Вот пример контекстной зависимости из области химии.

Название элемента № 42 Периодической системы Менделеева происходит от греческого слова molibdaena – так в Средние века обозначали все минералы, способные оставлять след на бумаге.

Когда вы, читатель, берёте в руки карандаш, вы вряд ли вспоминаете, что изобрели его в XVI веке, когда в Англии было обнаружено блестящее серо-чёрное вещество. Вот первые внешние характеристики, данные найденному веществу сразу после его обнаружения: «жирное на ощупь», «пачкает пальцы» и «идеально подходит для письма и рисования».

Сначала решили, что это вещество – что-то вроде свинцовой руды. Ведь по внешнему виду и по характеристикам оно очень походило на галенит – свинцовую руду, уже известную в то время. А ещё оно чем-то напоминало молибденит – он же молибденовый блеск.

Уже готовый «грифель» или «свинец», как полагали в те времена, разрезали на небольшие квадратики. А чтобы было удобно его держать и в то же время не пачкать пальцы, полученные квадратики зажимали в деревянную «муфту» – так родилось новое устройство для письма. Оно получило название «свинцовый карандаш» («lead pencil»). В современном английском языке слово «lead» может обозначать как свинец, так и грифель – именно тогда это слово приобрело второе значение. В конце концов величайший шведский химик Карл-Вильгельм Шееле [43] доказал, что новый пишущий материал – не свинец, а совершенно иное в сущности вещество. Шееле назвал его «графит».