Тур длиною в жизнь

– Наивная, такая же, как твоя мать. Не понимаю, как вы можете разглядеть в этом человеке что-то хорошее, он предал нашу дружбу, предал Родину, – злорадно ухмыльнулся Николай Петрович, – твой отец – государственный преступник. Видно, кишка у него тонка сознаться своей дочери в своих преступлениях. Если он такой хороший и честный, почему тогда он позволил умереть твоей матери, а? Где он был, когда ей нужна была его помощь? А я скажу, он предал все и всех ради своих корыстных целей. Сейчас он мультимиллионер, ради этого он продал все – свою семью, честь и достоинство.

 Мне кажется вы все-таки ошибаетесь.

– Дело твое – верить или нет, мне надоело убеждать тебя, факт есть факт, у твоего отца есть рецепт и производство оружия массового поражения. И мы должны остановить его, пока в мире не наступил полный хаос.

– Хорошо, а если он все отдаст вам, что с нами будет потом?

– Ну ты, детка, и твой друг нам не нужны, я могу попробовать дать вам возможность сбежать, но насчет отца обещать ничего не могу. Все слишком сложно, даже моего положения мало, чтобы отмазать его. Он сам себе вырыл яму, помочь ему уже вряд ли кто-то или что-то сможет. Даже если я отпущу его, дам шанс сбежать, его прикончат его же подельники. Так что выбор у него невелик: либо русская тюрьма, либо смерть.

– Ну я прошу вас, дайте нам возможность сбежать, я все сделаю, как вы скажете, только отпустите нас, я очень вас прошу! – Мила разрыдалась, она уже не могла больше сдерживать свои эмоции. Боль и тяжесть от создавшегося положения была невыносимой.

– Ну тише, тише, детка. Слезами здесь не поможешь.

– Хорошо, я попробую успокоиться, я сделаю все, как вы скажете, только скажите, что сможете помочь нам, – Мила по-прежнему рыдала, она не могла успокоиться.

– Хорошо, я сделаю все, что смогу, но гарантировать ничего не могу. Я не всесилен и не волшебник.

– Что я должна сделать для вас?

– В общем-то ничего особо, ты просто будешь у нас, пока твой отец не объявится, а когда это произойдет, ты поможешь нам убедить его все рассказать, это в ваших же с ним интересах.

– Но как он узнает, что я у вас?

– С твоей помощью мы снимем ролик и запустим его в новостях, что, мол, спецслужбами России была поймана банда, действующая на территории Испании, осуществляющая контрабанду наркотиков. По новостям будет показано, как задерживали членов банды, ты и твой друг случайно попадете в кадр, я думаю, твоему отцу все станет ясно и нам не придется долго ждать.

– Хорошо, я сделаю все, как вы скажете. А Максим, где он? Можно мне увидеть его?

– Пока этого делать не стоит, он жив-здоров, вот когда все закончится, тогда и встретитесь, а пока вам лучше не видеться.

– Но как я могу быть уверена, что с ним все хорошо?

– В твоей ситуации, детка, остается только верить. Ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Скажи спасибо, что ты сейчас не в тюрьме.

– Скажите, а рядом с этим домом я ведь тоже видела что-то, похожее на лабораторию?

– Ты слишком любопытна, детка. Да у нас есть своя лаборатория, как и полагается, мы исследуем там формулу, которая была в уколах, найденных в доме твоего отца.

– Хорошо, я сделаю все, как вы скажете. Выбора у меня все равно нет.

– Так-то лучше, и без лишних вопросов. Будь готова завтра к съемкам. Да предупреждаю: из этой комнаты выхода нет. Окон здесь нет, в ванной тоже. За дверью будет круглосуточная охрана и видеокамера, советую вести себя послушно, иначе придется вернуть тебя в карцер, все поняла?

– Да.

– Ну вот и отлично. Теперь поужинай и выспись, прямо скажем, с таким опухшим лицом актриса из тебя никакая.

Глава 24

На следующий день Милу действительно вывезли на два часа, чтобы снять ролик о якобы захвате наркогруппировки. Николай Петрович сказал, что их с Максимом будут снимать в разное время, потом ролики сопоставят, поэтому увидеть друг друга им удастся только в том случае, если ее отец «сделает все, как надо». Съемки прошли очень быстро: то Милу, то ряд других товарищей, которых она никогда не видела ранее, скрутили сотрудники полиции и показали в объектив камеры.

После съемок Милу привезли обратно в огромный дом. По дороге глаза ей завязывали, чтобы она не видела дороги и окрестностей. Повязку сняли только в самом доме, внутри комнаты.

Миле приносили еду три раза в день. Головорезы не отходили от двери. Николай Петрович после съемок не появлялся. Да и что ему было еще говорить, все уже сказано и решено.

Сбежать отсюда невозможно, остается только надеяться, что отцу удастся освободить их с Максимом и каким-то чудом всем удрать отсюда. Но в глубине души Мила понимала, что это лишь призрачные мечты, в действительности серьезность создавшегося положения показывала, что выхода отсюда ни у кого из них может и не быть.

Прервав рассуждение Милы, внезапно открылась дверь и в комнату вошел Николай Петрович с телефоном в руках. Это отец, сразу поняла она, сердце сжалось от боли.

– Да, она у меня, с ней все в порядке, пожалуйста, – Николай Петрович протянул Миле трубку, – это твой отец, хочет убедиться, что с тобой все в порядке.