Туполев

Когда «Русский Блерио» был почти готов, произошли события, на несколько лет изменившие жизнь Туполева. Весной 1911 года и учеба, и захватывающая увлекательная работа студента Туполева были неожиданно прерваны. Известен документ Московского охранного отделения от 8 марта 1911 года: «Получив сведения, дающие основания подозревать Туполева в политической неблагонадежности, произвести обыск, задержать, независимо от результата обыска». Сразу после первого обыска он был арестован, но в этот же день освобожден. При повторном обыске 13 марта Туполева дома не оказалось, но, как сказано в протоколе обыска, «…при входе в общежитие у почтальона было взято письмо на его имя с протоколом общего собрания коалиционного комитета». На конверте было написано, не Туполеву, а Тупулеву, но номер квартиры по улице Коровий брод (ныне 2-я Бауманская) указан тот (№ 33), где жил Андрей Николаевич. 14 марта он был посажен в Арбатский полицейский дом. Андрей Николаевич был обвинен в предоставлении своего адреса «…для сношений городских коалиционных комитетов высших учебных заведений в Петербурге и Москве в целях объединения этих заведений в проведении забастовок».

Между тем летом 1911 года сборка аэроплана ИМТУ была окончена, он был перевезен на Ходынское поле, где совершил свои первые полеты. Первым испытывал самолет летчик де Кампо-Сципио, за ним летали студенты А. В. Духовецкий, A. М. Шатерников, Б. Н. Юрьев и другие. Самолет этот летал несколько лет, стал настоящей воздушной партой для тех, кто хотел связать свою судьбу с авиацией: его ломали, чинили, опять летали. Выдающийся конструктор и историк авиации B. Б. Шавров пишет, что этот «все же самолет с пользой просуществовал до самой войны 1914 года»[13]. Заметим, шел всего лишь второй год полетов аэропланов над Россией…

Но вернемся к арестованному А. Н. Туполеву. Одним из первых спешит выручить своего ученика Николай Егорович Жуковский, направляя в охранное отделение записку о полной занятости его студента. В «Деле охранного отделения» сохранилась эта записка:

«Студент ИТУ Туполев весь академический год занимался у меня в аэродинамической лаборатории. С середины января ему была поручена установка круглой всасывающей трубы. Каждый день он проводил время с 7 час. утра до 7 час. вечера в аэродинамической лаборатории и в учебной мастерской на этой работе». Жуковский пытается донести до полицейских, что времени на какие-либо «посторонние» занятия у студента Туполева просто не было.

Директор ИМТУ А. П. Гавриленко со своей стороны, после обращения к нему профессора H. E. Жуковского, в письме на имя московского градоначальника генерал-майора А. А. Адрианова ходатайствовал: «…принимая во внимание, во-первых, что Туполев принадлежит к числу студентов, исправно занимающихся учебными занятиями, в особенности в интересующей его области — аэродинамике, во-вторых, что за все время пребывания своего студентом Училища Туполев ни в чем предосудительном в стенах Училища замечен не был… позволяю себе покорнейше просить Ваше Превосходительство о распоряжении освободить студента Туполева из-под стражи».

Несмотря на ходатайства, Андрей Николаевич был освобожден только 21 апреля для участия в похоронах отца, умершего 19 апреля 1911 года.

Из документа от 11 мая 1911 года «Дела охранного отделения»: «…по рассмотрению особым совещанием обстоятельств дела студента ИТУ А. Н. Туполева, изобличенного в предоставлении своего адреса для сношений городских коалиционных комитетов высших учебных заведений по проведению забастовки, Министр Внутренних Дел постановил: воспретить А. Н. Туполеву жительство в столицах, столичных губерниях и городах, где имеются высшие учебные заведения, на один год». И уже 28 мая 1911 года Андрей Туполев был исключен на год из ИМТУ В июле 1912 года, спустя год, как было положено, он пишет прошение на имя директора ИМТУ с просьбой о восстановлении в училище. Разрешение на обратное зачисление в училище было дано 10 августа 1912 года, и Андрей Туполев воспользовался этим для сдачи некоторых экзаменов, не приступая, собственно, к занятиям. В декабре 1912 и январе 1913 года он сдал два экзамена.

Без малого два с половиной года провел он в деревне, занимаясь делами, далекими от авиации:

«Мне сказали, — вспоминал Андрей Николаевич, — что в обе столицы въезд мне будет воспрещен в течение трех лет. И я вернулся в Корчеву… Мне выпала тяжелая обязанность похоронить отца… Дела наши шли не очень хорошо. Но я был молод и силен. Я хорошо обработал землю, произвел посадку овощей, и дела начали постепенно выправляться, материальное положение семьи стало быстро улучшаться.