Тупик либерализма. Как начинаются войны

Среди развитых стран в авангарде неолиберальных реформ шли Англия и Австралия. Подчеркивая свою роль в установлении «нового мирового» порядка, М. Тэтчер заявляла: «Без твердой поддержки Великобритании администрации Рейгана вряд ли удалось бы удержать своих союзников на правильном пути. Я глубоко уверена, что именно то, что мы с Рональдом Рейганом разговаривали на одном языке (во всех отношениях), убеждало и друзей, и врагов в серьезности наших намерений»^{1535}. И прежде всего, конечно в своих собственных странах.

Эти же страны одними из первых почувствовали на себе приближение реального «конца истории», когда неолиберализм завел их в тупик развития[218]. Уже в 2009 г. австралийский экономист[219] С. Киин в результате моделирования «успехов» либерально-монетарной теории в своей стране, пришел к выводу, что «благодаря порокам монетарной теории Фридмана однажды Гринспен-Бернанковский Федеральный Резерв может быть заслуженно обвинен в гораздо более масштабном кризисе, чем кризис 1929 г.»^{1536}.

В Англии процесс либерализации достигнет пика к началу мирового кризиса Например, в 1997 г. функции Банка Англии по надзору за рынком финансовых услуг страны были переданы негосударственному органу. Отрезвление придет в 2008 г. с банкротством банка Northern Rock и фактической национализацией (65% акций) Lloyds Banking Group и (70%) Royal Bank of Scotland, что спасет их от банкротства, а также с масштабными финансовыми антикризисными мерами. Но это будет только началом — в 2011 г. в столице Англии пройдут массовые митинги протестов «против сокращений», а бывший премьер-министр Великобритании признает дерегулирование своей ошибкой. «Мы не понимали, насколько все вещи оказались взаимосвязаны». В свое оправдание Г. Браун заявит: «И я, и вся Британия находилась под постоянным давлением Сити, который обвинял нас в чрезмерном регулировании»^{1537}. Весной 2011 г. правительственная комиссия по реформированию финансового сектора Великобритании потребует жесткого разграничения инвестиционных и коммерческих подразделений банков.

К этому времени — лету 2011 г. Великобритания станет лидером по уровню социального неравенства среди стран Евросоюза. В августе 2011 г. в бедных районах Лондона начнутся уличные беспорядки, в которых примут участие тысячи человек, громящих магазины, бензозаправки и т.п. Беспорядки перекинутся на другие города, и британской полиции впервые будет разрешено применять пластиковые пули против погромщиков. Премьер-министр Д. Камерон предупредил, что для охраны порядка может быть использована армия. Будет задержано более 1600 человек. Причины беспорядков, по мнению Камерона, крылись отнюдь не в накопившихся социальных проблемах: «речь идет не о бедности, а о культуре…, которая прославляет насилие и неуважение к власти, говорит о правах, но не об обязанностях»^{1538}.

Континентальная Европа и прежде всего Германия, как двигатель европейской экономики, получила от неолиберальной революции свою долю дивидендов в виде Восточной Европы с ее дешевой и образованной рабочей силой и девственными рынками сбыта. «Восточная Европа была неприкосновенной для западного капитализма, — отмечает по этому поводу Н. Кляйн, — там еще просто не существовало потребительского рынка, достойного внимания. Практически все богатства страны находились в руках государства — главного кандидата на приватизацию. Потенциальные возможности быстрого получения прибыли для тех, кто придет первым, были просто невероятными»^{1539}.

Вместе с тем на Континенте неолиберальная революция неожиданно натолкнулась на жесткое сопротивление. «И французы, и немцы…, — отмечала М. Тэтчер, — сходятся в том, что экономическая политика, проводимая Америкой и, в значительной мере, Великобританией после 1979 года, является для них неприемлемой»^{1540}. «Европейская» модель хоть и имеет различные формы.., тем не менее, заметно отличается от американской модели, а точнее, резко с ней расходится, — продолжала бывший премьер министр Англии, — Чтобы охарактеризовать философию, стоящую за ней, и не отождествлять ее со старомодным социализмом, вполне можно воспользоваться высказыванием Э. Балладура, который был в свое время премьер-министром Франции: «Что такое рынок? Это закон джунглей, закон природы. А что такое цивилизация? Это борьба против природы»^{1541}.