Тупая езда

– Молоко за счет заведения, приятель.

– Спасибо, Джейк, ага, спасибо…

– Я тут слышал, Джонти, что ты здорово умеешь красить.

– Ага, красить, точняк, да, да…

– Не хочешь покрасить наш паб? Правда, работать придется по утрам – закрывать на ремонт я себе позволить не могу. Но ты ведь живешь как раз напротив!

Джонти обдумывает предложение. Дополнительный заработок лишним не будет.

– Да, Джейк, я смогу вставать рано, точняк, да…

Эван Барксдейл слышал этот разговор, он отрывает глаза от газеты на столе. Джонти присоединяется к компании и слышит, как Эван заключает:

– Эти сраные панды, я уверен, что-то там с ними нечисто. Вон, смотрите, здесь уже даже признают, что это фенийские ублюдки!

Вмешивается Тони:

– Это две панды из Китая в зоопарке-то фенийские ублюдки?

– Да.

– Не гони!

– Да я тебе, сука, отвечаю!

– Да ну тебя!

Джонти бегает глазами с Эвана на Тони и обратно.

– Эй, тупица, кончай глазами дрыгать, – не выдерживает Эванс. – Как на сраном Уимблдоне! Туда-сюда, туда-сюда!

По столу проносится волна смеха.

– Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда!

Джонти пытается понять, о чем это они. Никто в пабе не играет в теннис.

– Они уже называли одного «Солнцем», как в «Солнце над Литом», и говорят, что он фанат «Хибз», – продолжает Эван Барксдейл. – Вонючие узкоглазые фенийские шлюхи подзаборные. Как раз в тот самый момент, когда правительство отказалось от своего обещания помочь нам с новым стадионом!

– Здесь ты прав, Баркси, – вклинивается Опасный Стюарт. – Помните, как этот хибби Риордан, продажная шлюшка, уехал играть в Китай? Следом приходят новости о том, что в Эдинбург едут две сраные панды. Вот увидите, дальше будет концерт этих очкастых придурков Proclaimers!

– Туда-сюда, туда-сюда! – смеется Тони.

– Ага, смейся сколько влезет, только это не дело.

Эван Барксдейл качает головой и смотрит на Джонти:

– Что ты, черт возьми, на это скажешь, Джонти?

– Мне нравятся панды, точняк, точняк, точняк, но я не думаю, что их волнуют «Хибз» и «Хартс». Скорее уж, «Данфермлин» или «Сент-Миррен», раз они такой расцветки. Точняк, черно-белые, ага. Ага. Ага. Ага. «Данфермлин». Ага. Или «Сент-Миррен». Точняк.

– Вот ты и попался, Баркси, – говорит Тони.

– Хер с ними, с пандами, – усмехается Эван Барксдейл. – Я вообще не понимаю, почему поднялась такая шумиха вокруг этих тупых панд. Они даже не трахаются, чтобы спастись от вымирания, и попробовать другую жрачку ни-ни.

– Политкорректный медведь, – говорит Дерек. – Безумие!

– Повторить? – Крейг Барксдейл указывает на пустые стаканы. – «Теннентс»?

– Да. «Теннентс», – говорит Тони.

– Да. Тогда уж и еще один пирог давай, чтоб тебя… – добавляет Опасный Стюарт. – Деньги я тебе верну!

– Да, «Теннентс», – говорит Эван Барксдейл.

Крейг Барксдейл поворачивается к Джонти:

– А тебе чего?

– Не, не, не, мне нравится пить молоко, точняк.

Крейг Барксдейл закатывает глаза, но, вообще-то, он рад, что Джонти отказался от пива.

– Не фачатся, ах, не фачатся чертовы панды, – напевает он своему брату.

– Вот сука, – произносит Тони, – я б хоть сейчас сунул бы в стремя!

– Туда-сюда, туда-сюда!

– Так что же, Джонти, не собираешься ли ты завести с Джинти семью? – спрашивает Тони.

– Туда-сюда, туда-сюда! – Все садятся на свои места, чтобы посмотреть на реакцию Джонти.

– Нет, – отвечает удрученный Джонти. – Нет уж. Не-а.

– Семья – это сплошные дети и разговоры о деньгах, Джонти, – печально произносит Тони. – Собственная жизнь тебе не принадлежит. Нужно заделать пташке спиногрыза, тогда она перестанет трахаться с кем попало, если, конечно, она не настоящая проститутка. Настоящая проститутка всегда будет трахаться с кем попало, и с этим ничего не поделаешь. Но попомни мои слова, Джонти, главное – заделать тёле ребенка, но только одного или двух, не больше, потому что иначе ее щель пойдет по бороде. После родов заезды будут уже не те. Моя Лиз – та просто ложится на спину и раздвигает ноги. Никакого энтузиазма. – Он с грустью качает головой. – У вас с Джинти все так же, как и было, когда вы только начинали, а, Джонти?

– Нет, – отвечает Джонти, теперь уже совсем грустный. Потому что раньше и вправду было не так.

– Этот разговор приобретает депрессивный, сука, оттенок! – кричит Эван Барксдейл. – А ведь на носу чертово Рождество.

– Точно, время добрых дел, – говорит Опасный Стюарт. – У кого есть первый? Кто-нить, бля, позвоните кому-нить!

Джонти не выдерживает.

– Мне пора идти, точняк, ага, у меня еще дела, – говорит он, вставая со стула.

– Ага, деньжата, значит, будут, – слышит Джонти Эвана Барксдейла, который повышает голос, как только Джонти начинает идти к выходу. – Маленький хитрожопый придурок будет красить паб! Когда он в последний раз угощал нас чертовой выпивкой? Я только к этому, Тони.