Туннелирование

Это была традиция. Когда-то давным-давно, когда Денебского королевства еще не существовало, один из предков правящей династии, Доннер Аллет, тот самый, маневр которого я однажды повторил, и в чьем разуме обитал какое-то время незамеченным, возглавлял эскадрилью, считавшуюся прародительницей именно этого полка. А это ведь даже занятно, что когда-то я действительно побывал в тех временах. В каком-то смысле условность и формальность почти переставала быть всего лишь условностью и формальностью. Как если бы — весьма отчасти — здесь мог присутствовать сам Доннер. Или почему сразу не король Артур, вернувшийся из Авалона? Я невольно рассмеялся вслух посреди пустой каюты. Честное слово, это забавно. И не было ни совпадением, ни чем-то знаковым или фатальным. Совершенно обыденная для нас закономерность. Как же не побывать в самых интересных исторических периодах, если можешь? Все элементарно и логично.

Я влез в новую «змеиную кожу» — а ведь предполагается, что у змей новая отрастает сама, и посмотрел в зеркало… Кто это?

Видимо, я. Но ощущение возникло такое, будто я снова в каком-то другом времени и мире. Снова кто-то другой — это казалось естественным и привычным. Но на этот раз это в самом деле я. Для которого прежний образ был маской, под которой я мог благополучно прожить всю жизнь. Она меня вполне устраивала — но устраивала сама по себе — или потому, что была маской? Мы не привыкли ни к собственному миру, ни к тому, чтобы быть собой. Правда… разве под маской мы всегда не более искренни, чем настоящие? Медаль о двух сторонах. Полкартины закрыто в одном случае, полкартины в другом. Что именно вы сочли бы более важным? Только букву или только дух — закона или беззакония?

Это можно было назвать классическими потайными ходами — каюты «королевской семьи» соединялись отдельными внутренними коридорами. Узкими, обитыми для вящего удобства какой-то мягкой тканью. С автоматически включающимся приглушенным освещением. По одному из этих коридорчиков я проследовал и постучался в каюту Линор.

— Эрвин? — вскоре донеслось из-за двери.

— И легион фамильных призраков, — в мрачном настроении очень хотелось молоть чепуху, какой бы она ни была натянутой.

Щелкнула задвижка. Ого… Да, я предполагал, что Линор тоже готовится к завтрашнему дню, и все равно — ого… Золотистое атласное платье со стоячим кружевным воротником, сплетенным из тонких проволочек, зубчатым, унизанным янтарными шишечками, смотрелось на Линор так, что это действительно было «ого!»

— Где белый конь? — поинтересовалась Линор, пристально поглядев на меня.

— Скончался в страшных муках, переев одуванчиков. Потрясающе выглядишь!

— Как-то несерьезно, — с сомнением покрутила головой Линор.

— Это ты-то несерьезно? Это я, кажется, несерьезно.

— Да, есть кое-какая нелепость…

— Спасибо, я так и знал!

— Картинка-перевертыш, — фыркнула Линор. — Почему, если ты в мундире, то я — нет?

— Зато… это означает потенциально меньшую фиксацию в системе. Ты и так принцесса, и этим все сказано. Ты можешь быть кем угодно, вплоть до главнокомандующего и «господа бога», а я — всего лишь коммандер? Да, я согласен, тут есть какое-то подозрительное неравенство!

Линор звонко расхохоталась.

— Это же ничего не значит!..

— Вот именно! — подтвердил я похоронным тоном.

— Может, это так для равновесия? А то, наверное, мы и правда смотрелись бы смешнее, будь оба якобы за какие-то войска. Надо же символически представлять и гражданских…

— Да, согласен.

— И было бы менее серьезно, если бы мы оба выглядели нейтрально — убилась бы половина официальности. А так — есть некоторая подчеркнутость, что все серьезно. И все в равновесии.

— Угу, уверен, тут все продумано.

Линор усмехнулась и вздохнула.

— Да, конечно. А отец все еще будет при некоторых регалиях «Януса».

— Это будет справедливо. Пусть «в отставке», но он отдал ему всю жизнь. Он до сих пор скорее представитель Союза, чем какого-либо государства.

— Даже нашего, — она произнесла это слово, как если бы оно плохо укладывалось у нее на языке и еще хуже в голове. — Такое ощущение, будто нас растаскивает по разным галактикам.

— По-моему, уже растащило.

— Думаю, что все-таки еще нет…

— Это потому, что янтарные шишечки — нейтральны.

— А военные игры, одни или другие — тоже совершенно одинаковы.

— Главное, не оказаться одновременно по разные стороны фронта. Даже символически. Античастица тоже частица, но с обычной частицей — аннигилирует. Хотя, казалось бы — ведь один черт.

— Какие-то мы сегодня веселые.

— Я не знаю, будем ли мы когда-нибудь другими. Мне кажется… — Я помолчал, потом махнул рукой. У меня было ощущение, что мы — бабочки, которые вот-вот должны занять свое место в гербарии.

Есть ли жизнь в гербарии? Скоро узнаем. Золотистые проволочки — как крылья. Эффектные и неживые.

— Знаешь, — сказала Линор, задумчиво глядя в кажущееся старомодным зеркало-трюмо. — Мне жаль, что мы не могли забрать с собой Экскалибур.