Туннелирование

— Вы можете быть уверены в одном. Здесь они в куда большей безопасности, чем рядом с вами.

— Это угроза? — встрепенулась она.

— Не надейтесь, — ответил я довольно таки угрожающе.

— Но как вы можете гарантировать их безопасность, если не можете гарантировать своей?

— Этот мир — очень ненадежное место, мадам. Все относительно и можно полагаться лишь на статистические вероятности.

— Но если с ними что-нибудь случится…

— Я бы сказал, что вы за ними уже не уследили.

Она поджала губы, и в ее глазах, направленных куда-то мимо меня, полыхнула неукротимая злость.

— Этот «Янус»!.. Сперва вы забрали моего сына. Извратили, бог знает что сделали с его головой, что ему внушили! А потом и дочь. Как? Что вы с ними сделали?!

— Каждый сделал свой собственный выбор. Как вы, так и они.

— Так не бывает! — воскликнула она в сердцах. — Какой еще выбор? Есть только влияния, хорошие и дурные, правильные и неправильные!

— В чем-то вы правы. Рано или поздно дурные влияния отталкивают. Если не губят совсем.

— Но это МОИ дети! Не ваши. Они иной породы! Им не место среди вас. Можете лгать что угодно, но вы держите их в заложниках…

— То есть, вы хотите сказать, что если я вздумаю угрожать их жизни, я смогу оказать на вас влияние?

Молчание оказалось на редкость резким.

— Если с ними что-нибудь случится, — проговорила она искренне или искусно-поддельно надреснутым голосом, — вы знаете, как вы умрете. Если вы еще не знаете, о чем мы говорили, советую навести справки. Так же как в том случае, если что-нибудь случится со мной.

— Между «желать» и «мочь» лежит огромная пропасть. Иначе сколько бы наших желаний уже сбылись, и не нужно было бы вести никаких переговоров или пытаться кого-нибудь напугать, чтобы добиться от мироздания хоть какого-то благосклонного отклика. В отличие от вас, я не считаю угрозы и убийства хорошим влиянием. Почему бы вам не пересмотреть собственную жизненную позицию? Нельзя же всегда жить в неврозе. Как вы понимаете, прием окончен. Не позволите ли вас проводить? Боюсь, вам это необходимо.

Заодно пригляжу за Страйкером. Меня настораживало его благодушие в разительном контрасте с тем, как была настроена, за закрытыми дверями, наша гостья. Чьей линией поведения я был все-таки заинтригован. Не могла же она ожидать, что чего-то добьется напрямик. Лиддел Гарт бы определенно не одобрил. Отвлекала внимание? От чего? Разумеется, она понимала, что находится в безопасности. Самоотверженно решила провести краш-тест на мою психическую устойчивость, чтобы убедиться, что не создала сама себе проблем в большой политике? Что ж, это мысль. Тогда она, пожалуй, должна быть на самом деле довольна тем, как все сложилась. А свое странное поведение объяснит затем какой-нибудь спонтанной аллергической реакцией.

Она поднялась, не возражая, полностью владея собой, будто ее и впрямь уже ничего не беспокоило, и напоследок огляделась по сторонам.

— Раньше здесь было светлее, — заметила она. Это верно, кругом было слишком много белого. Это было слишком неестественно. Утомляло даже тех, кто об этом не задумывался.

— И деревья когда-то были выше.

Грубоватый ответ, как и многие за сегодня. Но должен же и у меня быть какой-то предел терпения среди этого фарса. Это были последние слова, провокации закончились.

Когда мы вышли из приемной, Страйкер, встречавший нас за дверями, приподнял брови с видом приятного удивления. Может быть, подумал, что мы пришли к какой-то договоренности, или просто прониклись друг к другу симпатией, что его, похоже, только бы порадовало. Искренне. Значит, все-таки было у этой женщины какое-то другое лицо, только мне она его старательно не показывала. Я почти поверил в то, что ее и впрямь интересовала только моя реакция на прямую атаку, чтобы знать, чего можно ждать в дальнейшем.

На людях мы вели себя дипломатично. Я выразил намерение сопроводить ее непременно до ее судна, граница которого, к сожалению, являлась границей другой державы, и проникнуть туда с инспекцией не представлялось возможным. Но уж проследить лично, чтобы она не задержалась нигде по дороге и не перемолвилась с кем-либо лишним словом, я мог. Разумеется, перемолвиться с кем-то всегда можно и по удаленной связи, но это уже совсем другой разговор…